Я смотрел, как за стеклом по ночной улице движется поток машин, людей, чужих историй. Неоновые буквы снова и снова посылали свои сообщения. Парнишка японец со своей девушкой незаметно исчезли, как это я прозевал, черт подери. Лайонел Ричи допел, замолчал. Второй гамбургер остыл, затвердевший жир вставал в горле комом, и я не смог доесть. Зазвучала «Богемская рапсодия»[40] в немыслимой обработке, с текстом на кантонском. Пора возвращаться в офис, готовить отчет для господина Вае, а то Аврил разыграет страдания пресвятой мученицы в трех актах. Сейчас, последняя песенка, последняя чашка сладкого, как сироп, кофе, и я буду пай-мальчиком, вернусь на контрольную. Заиграли «битлы», «Черного дрозда»[41]. Никогда раньше не вслушивался в эту вещь. Красота. Просто красота.

      – Нил Броуз?

      Голос с валлийским акцентом, незнакомый и знакомый одновременно. Парень что твой Мистер Крот, взгляд из-за стекол в роговой оправе.

      – Да?

      – Меня зовут Хью Ллуэллин. Мы встречались у Тео и Пенни Фрезер на новогодней вечеринке.

      – А, да… Хью… Конечно, конечно.

      Киваю. Я его отродясь не видывал.

      – Не возражаете, если я займу кресло за вашим столиком?

      – Конечно, пожалуйста. Если только этот пластиковый стул, привинченный к полу, можно назвать креслом. Простите мне мою дырявую память, Хью. Вы из какой компании?

      – Раньше работал в «Жардин-Перл». Сейчас – в Инспекции по перемещению капиталов.

      Черт. Ну теперь-то я вспомнил. Тогда у Тео мы поговорили о регби, затем немного о бизнесе. Потом я совершенно выбросил его из головы.

      – Браконьер подался в лесники, да?

      Хью Ллуэллин в вельветовом пиджаке с кожаными заплатами на локтях, улыбаясь, переставил тарелки с подноса на стол. Овощной бургер и чашка с кипятком, в котором расплывался пакетик чая. Валлиец, мать его так.

      – В народе еще говорят: «Чтобы поймать вора, нужно быть вором», – ответил он.

      Да, мой отец часто повторял эту поговорку.

      – Читал