Первым, кто встретил нас у ворот трактира, был Артир.

      Едва слышно напевая старинную балладу, он неспешно правил о ремень дорожный кинжал, прислонившись к столбу. Шуршание и вжиканье почти заглушало чье-то сопение.

      – Вот видишь, все в порядке с твоим братом, никто его в канаве не утопил.

      В ответ на резонное замечание сопение стало только громче и печальнее.

      Вздохнув, я спустила вниз закаменевшего мальчишку, спешилась и, перехватив посох, шагнула в ворота. Концом привычно нащупала створки и не промазала. Скинула поводья подскочившему конюху.

      Так. Шагаем. Ровный утоптанный двор, короткий тычок Тиру и его молчаливому собеседнику, три ступени. Обойти лужу из медленно разъедающего доски клея. Дверь.

      Ученик шел следом, замыкал короткую процессию хозяин, волочащий своих поденщиков.

      Обслуживали нас под свист розги, доносящийся с кухни, что не лишило аппетита никого из гостей. Наказания батраки получали регулярно, и если переживать о каждом отстеганном работнике, можно с голоду умереть. К тому же это будет их последняя порка.

      Я занялась копченой дичью, привычно вычленяя среди разговоров интересное и важное. Новости, сплетни и слухи порой оказывались более полезными, чем все тайные документы…

      Купцы слева обсуждали растущие цены на ткани. Я мысленно усмехнулась. Здешний лен все больше хиреет без благословения темного, потому и дорожает товар.

      Двое в углу спешили на турнир, собираясь не участвовать, а поправить денежные дела путем банального грабежа, у входа сидел, потягивая теплый взвар, Редвин, старательно оттирая от подметки остатки змеиного клея. Вот на кого эта гадость попала. Хм…

      Коснувшись руки Тира, старательно обгрызающего кость, я спросила:

      – Метку на детях заметил?

      – Угум‑с. – Ученик шумно сглотнул. – Это новенькие, из Исоры.

      – Скажи Реду, пусть выкупает мальчишек.

      Мимо плавно прошествовала разносчица, позвякивая бокалами, расставленными на подносе, и обдавая