Обновленческое движение Русской Православной Церкви в 20–40-е гг. XX в. (на материалах Ставрополья и Терека). диакон Александр Пантюхин
Читать онлайн книгу.
«крестоносными дружинами рыцарей».
С этого времени и до начала марта 1920 г. Русская Православная Церковь на Северном Кавказе была подчинена белогвардейской власти. С одной стороны, этого подчинения требовали сами белые и казачьи органы власти, с другой – большое число священнослужителей (особенно архиереев) было готово подчиняться любой власти, избавившей их от тех ужасов большевистского террора, которые обрушились на местное духовенство в первой половине 1918 г. Руководство Белого движения нуждалось в идеологической поддержке Церкви, обладавшей серьезным авторитетом в сознании народных масс. Именно поэтому белогвардейские лидеры были заинтересованы в централизации церковной организации на занятых территориях, а также расширении миссионерской работы в Церкви.
В апреле 1919 г. было принято решение провести церковный собор юга России, целью которого стала координация епархий РПЦ на территориях, занятых белыми, а также расширение миссионерской работы. Инициатором проведения Собора стал протопресвитер Г. Шавельский. 27 апреля 1919 г. в квартире епископа Иоанна (Левицкого) было принято решение о проведении Собора в мае 1919 г. в г. Ставрополе[219].
3 мая 1919 г. в г. Екатеринодаре начала свою работу Предсоборная комиссия. На Заседаниях комиссии было принято решение о формировании Временного высшего церковного управления (ВВЦУ) юго-восточной России, обладающего всеми правами Московской Патриархии на территориях, вошедших в его состав[220]. То есть фактически было объявлено о временной автокефалии Православной Церкви на Кавказе.
В миссионерской сфере была достигнута еще большая либерализация: было решено открыть приходские советы во всех храмах, где их еще не было, а также объединить деятельность приходов в «кружках приходских деятелей». Подобные меры позволяли еще более демократизировать приходское управление, привлекая к нему наиболее активных мирян. Отрицательной стороной этого процесса стало навязывание новых норм всем приходам, для чего была создана должность разъездных инструкторов.
Вполне вероятно, что многие участники Собора выступали не столько за подчинение Церкви белому правительству, сколько пользовались моментом для восстановления авторитета Церкви и усиления миссионерской работы. Наиболее показателен в этом случае пример Кубанского епископа Иоанна (Левицкого), который после 1920 г. не эмигрировал, а в 1922 г. перешел в обновленчество. Им руководил страх перед расправой, но уж никак не желание усиления контрреволюционной деятельности.
Ставропольский архиепископ Агафодор, подвергавшийся наиболее тяжелым обвинениям в антисоветской контрреволюционной деятельности[221], принимал в деятельности Собора только пассивное участие из-за своей болезни. Реально руководил Ставропольской епархией в это время Александровский епископ Михаил, викарий Ставропольской епархии. Да и сам Б. Кандидов, считавший архиепископа Агафодора чуть ли не одним из главных руководителей Собора наравне с протопресвитером
Кандидов Б. Указ. соч. С. 14–15
Кашеваров A. H. Церковь и власть. Русская Православная Церковь в первые годы Советской власти. СПб., 1999. С. 109–110
Кашеваров А. Н. Указ. соч. С. 46; Беликова Н. Ю. Указ. соч. С. 67