Густее всех чернил, ночная мгла

      Вокруг клубясь и пенясь, окрылила

      Тугую дверь и скрипнула она.

      Война, война, война, война, война!

      Пусть глупый сон узнает силу фальши!

      Пузатой Гаргамелле в тесном стойле

      Покажет силу праздного ума!

      Среди резни, костров, огня и взвивов,

      Солдат, средь лестниц, не найдется места

      Где бы гнездо свилось для тишины.

      Так гордые ахейцы победили!

      Так хитрость, мудрость наглая и злая

      Разделала безумцев под орех!

      Так был затоплен древний Геркуланум

      Святой водицей Марсовой клоаки,

      Так шум времен повертывая вспять,

      Бог Марса показал себя опять!

      * * *

      О бедный Йорик! Череп из бумаги

      Я так любил вращать, предполагая

      Как все могло бы быть, как все стряслось,

      Все изошло и все накрылось крышкой,

      Как вышло все из Гоголевской длани

      Из плащаницы, на которой Бог

      Свой облик отпечатал и отлил.

      Когда приходит черная суббота,

      Двенадцати святошам вопреки,

      В одиннадцать часов нисходит кто-то

      По десяти ступеням у реки.

      Обременен девятым легионом

      Цезарион восьмой бросает в бой

      И семеро следят над ним со стоном

      Свечение планеты голубой

      Пред ликом опрокинутой девятки

      Оставшиеся пятеро бредут

      И с собственной судьбой играют в прятки

      У них в запасе несколько минут.

      И троица над Тройственным союзом

      Смеется двойне нерожденных льдин,

      Но верен дому и вселенским узам

      Корабль, что держит путь во мгле.

      Один.