По понятиям. Происхождение современной общественной морали. Лев Волохонский
Читать онлайн книгу.
то никакого вопроса о нормах и правилах не возникает.
Если таких двое, и они пересеклись, то им уже есть о чём поговорить.
Если карманников столько же, сколько трамвайных маршрутов, и они хотят работать эффективно, им просто не избежать какого-то общественного договора, как минимум, конвенции о разделе сфер влияния.
Если же их станет больше, чем маршрутов, придётся устанавливать правила и нормы.
Соответственно, чем выше их концентрация, чем больше контактов друг с другом, тем больше потребуется правил и норм.
Добавим к этому периодическое попадание в места лишения свободы, где в регулировании нуждается не только профессиональная деятельность, но и все остальные аспекты жизни.
То же можно сказать не только о законах преступного мира, но и о законах вообще.
При освоении американского Дикого Запада самым первым, просторно жившим поселенцам, законы были ни к чему. По мере увеличения плотности населения появились суды Линча, затем шерифы и прочие элементы правового государства. Сегодня американцы жалуются, что у них юристов больше, чем людей, а в США ежегодно принимаются десятки тысяч нормативных актов, регулирующих самые ничтожные проявления человеческой активности и тем самым тормозящие любое живое дело.
Очевидно, существует некая критическая масса норм и правил, некое их количество, после увеличения которого они уже не повышают, а понижают эффективность взаимодействия людей.
Во время экстремальных ситуаций (эпидемии, вспышки терроризма, войны и т.п.) большинство нормативных актов отбрасывается, и вводятся чрезвычайные положения и тому подобное. Законы «военного времени» немногочисленны, жестки и, более-менее, строго исполняются.
Можно сказать, что чем сильнее угроза для существования государства, тем больше оно ужесточает законы и нормы.
Получается, что если есть какая-нибудь, сколь угодно большая (государство), или сколь угодно малая (семья) референтная группа (некая общность людей с общими ценностями и интересами, по тем или иным причинам вынужденных считаться друг с другом) количество, качество и исполняемость норм, правил и законов напрямую зависит от концентрации членов сообщества в пространстве, интенсивности контактов между ними, а также внешней и внутренней стабильности.
Законы и общественная мораль преступного мира отличаются от государственных лишь тем, что устанавливают справедливость лишь для своих. К примеру, украсть в трамвае бумажник – честный способ зарабатывать на жизнь, а взять на зоне без спросу пару сигарет – жестоко наказуемый проступок (крысятничество). Принцип тут во все времена и у всех народов один: «фраера1 — законная добыча, а барыги2 нам должны по жизни».
У преступного мира никогда нет внешней стабильности, он почти всегда находится в более или менее интенсивной войне с государством и обществом. Соответственно, тут больше
фраер – человек, не принадлежащий к преступному миру, просто наивный человек
барыга— раньше – спекулянт, скупщик краденого, сейчас – частный торговец