Пока войско полянское в становище своем раны зализывало, да на древлян ругалось, каган киевский со своим воеводой совет держали.

      Вышли на крутой обрыв. Встали под огромной сосной. Внизу Ирша течет, безучастная к людским делам. А на том берегу городок стоит. Смотрят на тот берег конунг с ярлом. Вот он, Малин. Как на ладони. А пойди, возьми его.

      – Что же делать, Асмуд? Что делать? – Игорь от досады ногти грызет, ногой топает.

      – Думай, конунг, – Асмуд оперся на рукоять своего боевого топора, внимательно разглядывал город на том берегу, словно что-то прикидывал. – Думай, конунг, – повторил он, – потому как с нахрапа нам его не взять.

      – Может, измором возьмем? – Игорь старался найти выход из положения, но не находил и от этого еще пуще злился.

      – Некогда их измором брать, – спокойно ответил старый варяг. – На то не один день понадобится. А нам к Коростеню спешить надо, пока Мал с дружиной по ятвигским уделам бродит. Наверняка княгиня Беляна уже знает, что мы к ней в гости заглянули. Готовится, небось, столы накрывает, – и рассмеялся.

      – Ну? – каган нетерпеливо одернул старика.

      Тот сощурил глаз, посмотрел на Игоря и, сграбастав усищи в кулак, забросил их за плечо.

      – Вижу, – обрадовался каган, – придумал ты что-то. Ведь придумал же?

      – А знаешь что, конунг? – старик забросил на плечо свой топор. – Я думаю, что пришла пора горшки цареградские в дело пустить.

      – Да ты что? – отмахнулся Игорь. – Их же всего четыре штуки осталось.

      – Вот два здесь и потратим. А два для Коростеня оставим.

      – Жалко, – сказал каган.

      – Жалко у пчелки в заднице, – зло посмотрел Асмуд на Игоря, но, словно спохватившись, отвел глаза.

      – Вели своим дикарям, – кивнул он на становище войска полянского, – чтоб нашли в лесу три елки поравнее, и дубок покрепче. Будем приспособу мастерить.