Как много в своей жизни испытал,

      Жизнь приключеньями богата,

      Ещё никто из смертных не видал,

      Печали на лице у Митридата.

      Преследуемый, в юности скакал,

      Не находя в родной степи спасения,

      Бродил один средь серых скал,

      Ища хотя б минутного забвения.

      Его он только в битвах находил,

      И редко на груди красавиц,

      Гигантский рост. Избыток сил,

      От матери и от отца достались.

      Он мудрость грамотой постиг,

      На книги денег, время, не жалея,

      Будь проза то, иль бойкий стих,

      Крупицы знаний в них не тлеют.

      Он вечно время с истиной сверял,

      Ценил всегда философов советы,

      Но никогда и никому не доверял,

      Благодаря судьбу не раз за это.

      Как часто поджидала его смерть!

      Под видом праздности и лени,

      Сумел пройти, осмыслить, одолеть,

      Не став пред смертью на колени.

      Он помнил, в чашу доброго вина,

      Добавив яду, льстиво подавали,

      Приникнув к ней, он пил до дна,

      С улыбкой на устах. Враги не знали,

      Что Митридат решил уже давно,

      Чтобы по нём не лили слёзы,

      Яд добавлять велел к себе в вино,

      Всё время повышая его дозы.

      Настолько приучился к ядам,

      Что приглашал врага на пир.

      Тот пил, с царем усевшись рядом, —

      И отправлялся в «лучший мир».

      Поскольку пил вино без опасения, —

      Из амфоры одной всем наливалось, —

      От угощенья не было спасения…

      С гостями это часто повторялось.

      В его державе двадцать два народа,

      (Он эти языки прекрасно знал)

      Со всеми говорил без переводов,

      Евпатор никому бесед не доверял.

      * * *

      Сейчас в Пантикапее тишина…

      От моря легкий ветер веет,

      О берег хлюпает игривая волна,

      На горизонте паруса белеют.

      Легко по небу мчатся облака,

      То скроют солнце, то закроют,

      Течёт внизу ленивая река,

      Давно в Пантикапее нет покоя.

      На лицах горожан тревога,

      Лежит на сердце тяжкий ком,

      Надежды тают, – их немного, —

      Беда ворвётся в каждый дом.

      Не уберечь жены, детей,

      Имущество своё, богатство,

      Когда падёт Пантикапей,

      Всех ожидают плен и рабство.

      Беда перешагнёт родной порог,

      Ворвётся в царские чертоги,

      А Митридат старик уже, не бог,

      С трудом передвигает ноги.

      И на душе царя великая тоска, —

      Такого прежде не бывало,

      Он раньше сам водил в поход войска,

      Теперь сидит под опахалом

      И ждёт известий. Ждёт гонца

      От Фарнака, родного сына,

      Победы ль