Этому богатырю,

      Что держит опоры трех миров,

      Раз в три года

      Белую пищу несли,

      Гущу небесного молока.

      Как бездонный провал,

      Как ущелье в горах,

      Он широкий рот открывал,

      И прямо в открытый рот,

      В глубокий отверстый зев

      Опрокидывали ему

      Белой сладкой пищи котел;

      Это малое проглатывал он

      Огромным одним глотком…

      Нет на свете лучше богатыря!

      Румянцем густым цветет

      Лица его смуглота;

      Как из стали кованы —

      Мышцы его

      Усталости не испытали вовек;

      Огромный,

      Как горный кряж,

      Опора вселенной – он.

      А второй из богатырей —

      Ловкий боец,

      Коварный хитрец,

      Удалой Ала Дьаргыстай;

      Мясом грузным он не оброс,

      От жира не лоснится он,

      Кости неломкие у него,

      Тело железное у него,

      Не боится он ничего.

      Воскликнув:

      – Ну что ж!

      Такова

      Предначертанная Одун Хааном судьба! —

      Этот стремительный богатырь,

      Ухватив свой грузный железный шест —

      С тремя наконечниками острогу —

      Уже размахнулся оружьем своим,

      Чтобы ударить прямо в кадык

      Того, кто дерзко снизу хотел

      Проникнуть в Верхний мир.

      Так он прежде на землю

      Сбрасывал всех

      Рвавшихся на небеса…

      В этом служба его была,

      За это хвалу воздавали ему

      В трех мирах,

      На трех языках;

      Он хранил нерушимый строй,

      Установленный в начале времен.

      В сверкающем доспехе своем

      Был он схож с боевым копьем

      О