Так неужто, братья-богатыри,

      Обитающий на хребте небес,

      Восседающий в облаках

      На беломолочном камне своем,

      Благодатный, древний, седой,

      Чье дыхание – нежный зной,

      Прародитель наш

      Юрюнг Аар Тойон

      Своим нескользящим,

      Толстым щитом

      Нас не укроет,

      Не защитит,

      От гибели не спасет?

      О, если бы наша Аан Алахчын —

      Материнского древа душа,

      Посланная охранять

      Изобилие золотых щедрот

      Изначальной средней земли,

      Наяву перед нами представ,

      Причитая и плача, сказала бы нам,

      Что больше надежды нет,

      Мы не стали бы дольше терпеть!

      Мы бы сами убили себя,

      Бросясь на острия

      Сверкающих копий своих! —

      Так роптали богатыри

      Племен айыы-аймага,

      Так в отчаяньи восклицали они…

      Громкие восклицания их,

      Ропот неумолкающий их

      Превратился в шестиязыкий огонь,

      Воплотился в серный

      Синий огонь.

      Семь илбисов неистовых

      В том огне

      Яростно воя, взвились,

      Понесли и бросили этот огонь

      На восьмиветвистое древо Аар-Лууп.

      Охватило пламя могучий ствол,

      Потрескивая, побежало вверх,

      Коснулось нижних ветвей,

      Дымом застлало

      Лиственный свод.

      Вихрь налетел, зашумел,

      Грозно зашелестел

      Широколапой густой листвой,

      Раскачал огромные восемь ветвей,

      С треском ломая сучья на них;

      Тяжелые золотые плоды

      Стали падать с нижних ветвей,

      Посыпались с верхних ветвей;

      Словно рыбьи серебряные хвосты,

      Захлопала, затрепетала листва…

      Завыл илбис, затянул

      Воинственную песню свою.

      Птицы тучей слетели с ветвей,

      Захлопали крыльями,

      Прочь понеслись;

      Звери, прятавшиеся в тени

      Древа жизни Аар-Лууп,

      Жалобно в испуге крича,

      Кинулись убегать…

      Исполинский свод серебристой листвы,

      Куда прилетала порой отдыхать

      Благодатная Иэйэхсит,

      Где обитала всегда

      Сама Аан Алахчын,

      Весь огромный купол густой листвы

      Покрылся дымом седым;

      С треском шатался могучий ствол,

      Ветви раскачивались все сильней;

      Красный камень —

      Опора толстых корней —

      Раскалывался,

      Дробясь, как дресва…

      Предназначенная охранять

      Желтую благодать земли

      В долине Кыладыкы,

      Вышла из шумной листвы

      Аан Алахчын,

      Манган Манхалыын,

      Надела на плечи свои

      Ниспадающие спереди и позади

      Подвески чеканного серебра,

      Накинула на себя

      Длинную одежду свою

      Из