На первом, самом высоком столбе,

      Где по меди – чеканный узор,

      Сидит волшебная птица Бар

      Курлыкает, клекочет она.

      На среднем медном столбе,

      По которому вьется узор,

      Где знаки читаются и письмена,

      Сидит огромный орел,

      Крылья распахивая порой,

      Пронзительно крича,

      Грозно клекоча…

      На третьей коновязи, на ее

      Медном, узорном столбе

      Вещая кукушка сидит…

      Если эти три птицы

      Желали добра

      Приезжающему издали,

      Если сами чуяли в нем добро,

      То за три перехода дневных

      Гостя радовали они

      Восклицаньем:

      – Три жизни живи! —

      А если чуяли зло,

      А если желали беды

      Врагу, подходившему к ним,

      Так они заклинали его:

      – Дерево мертвое обними!

      В дупло войди!

      Сгинь, пропади! —

      Трех этих вещих птиц

      Строитель на коновязи посадил,

      Чтобы дом охраняли они,

      Чтобы недруга узнавали они.

      Если дом огромный

      Кругом обойдем,

      Посмотрим зорко

      Со всех сторон —

      Мы увидим глубокий

      Дверной проем

      И тяжелую, несокрушимую дверь,

      Которую семьдесят семь человек,

      Напирая плечами семь дней и ночей,

      Растопырив ноги, кряхтя,

      Не смогли бы приотворить.

      Чтобы белого солнца свет

      В глубину жилья проникал,

      Девяносто девять окон больших

      Было пробито в стене,

      А в окнах блестит золотой переплет,

      Прозрачным затянутый пузырем.

      Чтобы с бурного неба

      Холодный вихрь

      Стужи в просторный дом не надул,

      На кровле его

      Устроен накат

      В три вековых бревна толщиной.

      Чтобы снизу, со стороны

      Подземных бездн ледяных,

      Мороз жилище не прохватил,

      Уложены в основанье его

      Плиты гранитные в шесть слоев.

      Чтобы с боков,

      С четырех сторон

      Бурями обуянной земли

      Ветер не просквозил —

      Вековые лиственницы вокруг

      Поставлены в девять рядов.

      Чтобы не покривился дом,

      Чтоб не садился вовек,

      Ни одним не кренился углом,

      Под основание дома всего

      Были забиты в земную глубь

      Мудрым строителем-кузнецом

      Девяносто девять самых больших

      Лиственничных стволов.

      Если в дом войдем,

      Поглядим,

      Как устроен он изнутри,

      Чем такой богатый дом снаряжен, —

      Первое, что увидим мы,

      Главное, что удивило бы нас —

      Это, словно шкуры трехлетка-коня,

      Большие блюда вдоль стен,

      Которые