Владеющий Вороным конем,

      Стоя рожденным

      На грани небес,

      Стремительный Нюргун Боотур

      Великого кузнеца

      Щедро вознаградил

      За оружие и броню

      И воротился домой.

      Только трудно было богатырю

      С братом, с сестрой

      Праздно сидеть

      Перед горящим огнем

      Священного очага

      В теплом гнезде обжитом.

      Пить он и есть перестал,

      Часто начал из дому выходить,

      Прислушиваться,

      Присматриваться —

      Не дохнет ли бурею

      Верхний мир,

      Не пахнет ли стужею

      Нижний мир.

      Ходит он, бывало, и ждет —

      Не блеснет ли молния в высоте,

      Не громыхнет ли гром…

      Ждет – не появится ли перед ним

      Рожденный в годы вражды

      Оборотень о трех тенях,

      Невидимка – подземный вор,

      Вертящийся против солнца вихрь,

      Эсэх Харбыыр —

      Тимир Дьигистэй?

      Обуянный думой своей,

      Стоял Нюргун Боотур,

      К медному столбу прислонясь,

      На котором сидел орел.

      Три дня и три ночи Нюргун

      У коновязи стоял,

      На хмурый северный небосклон,

      Как острие копья,

      Пристальный взгляд устремив.

      А сестра его

      Айталыын Куо —

      Красавица с восьмисаженной косой,

      Ласковое дитя,

      Жаворонок золотой,

      Медногрудная синичка небес,

      Отрада улуса айыы,

      На брата старшего робко глядя,

      Стала думать и горевать:

      – Или плохо я мясо варю,

      Или