Вскоре на стол Караффы легло донесение о молодом монахе из школы шпионажа в Валенсии. Кардинал, собирающий поход на ведьм в северных провинциях, достойно оценил смотр молодых инквизиторов.

      Настоятель Александрийского доминиканского монастыря положил рекомендации Гиззо отдельно от прочих:

      – Это особенный ученик. Из тех, прихода которых братство давно ожидало. Лишь верный сердцем и духом хранитель способен начать борьбу с Искусителем.

      Караффа задумался. Да. Молодой доминиканец – избранник.

      Строг в постах. Хитер. Умен. Родом из Боско, что под Александрией. Не равен отребьям, пришедшим в братство с целью – насытить удовольствием плоть.

      Все желания от дьявола. И даже одержимость покончить с дьяволом – нашептана им самим.

      Карьера, тщеславие, спесь – естественны, как голод нищего.

      Антонио знал тех, кто скрывал натуру за ложной маской благочестия, кто охотился в детстве на котов, чтобы тайно от матери повесить их.

      Он видел, как дрочили в темных углах палачи на стоны замученных ведьм. Как сладострастно вздымались уды под полами их ряс, когда жертва со связанными руками извивалась на дыбе, а волосы лона, дымились, источая запах мясобойни.

      Иные собратья не гнушались вставить в жареное мясо, особо злобствуя в ночь перед костром.

      Этот шабаш охотники называли Последняя Метла.

      Они с большим желанием нанимались охранять от самоубийства приговоренных женщин, и забавлялись с ними до утра, суля несчастным опиум перед сожжением или мешочек с порохом на шею.

      Гиззо препятствовал незаконным сделкам и всегда успевал заменить отраву на тальк.

      Ведьма должна страдать и раскаиваться на костре. Она зло. Ей нужен шанс искупления греха.

      Возрождение добродетели невозможно без огня.

      Об этом знали древние. «Огонь – есть лучшая форма очищения», – сказал Гераклит.

      Все переплавит костер. Чуму, проказу, дурные мысли, ненависть и память.

      Особенно