Золотая нить времен. Новеллы и эссе. Люди, портреты, судьбы.. Светлана Макаренко-Астрикова
Читать онлайн книгу.
вечно – «ни полушечки». Через этот сундук несчастный, да писанину свою непутевую, только ослеп ее Вилинька, да грудью ослаб: чуть чахотку не нажил в камерах крепостных!
Но не могла Дросида Ивановна понять своим крохотным умом «дщери почмейстерской», что только поэзия, только поэтическое призвание служило для него, «вечного узника», утешением; и только об одном он никогда не пожалел в своей жизни: о том, что сделался Поэтом, когда – то, еще в стенах Лицейских… Как то там у него было написано в дневнике, а потом – и в письме к племяннику Мишеньке…
«Никогда не буду жалеть о том, что я был Поэтом; утешения, которые мне давала поэзия в течение моей бурной жизни, столь велики, что довольно их. Поэтом же надеюсь остаться до самой минуты смерти, и признаюсь, если бы я, отказавшись от поэзии мог бы купить этим отречением свободу, знатность, богатство, даю тебе слово честного человека, я бы не поколебался: горесть, неволя, бедность, болезни телесные и душевные с поэзиею не предпочел бы я счастию без нее!»
Да и сейчас, на обрыве дыхания, мог бы он подтвердить те же самые слова. И добавить еще, другие, обращенные к Ангелу Поэзии, и написанные давно, в год смерти Александра Пушкина…
«Бывало же, коснешься томных вежд
С них снимешь мрак, дашь жизнь и силу лире —
И снова я свободен и могуч:
Растаяли затворы, спали цепи…»
Да, цепи и, действительно, спали. Легко дышалось груди, свободнее.. Он устало присел на скамейку у двери: целый день в движении, разбирал бумаги, надо бы отдохнуть, но нет спокойствия душе, измученной этими образами – снами и тенями друзей!
Вот и сегодня они плыли в лодке, звали его, махали руками. Он кинулся за ними, коснулся бортика, Пушкин протянул ему руку, он уцепился за нее и проснулся. Тяжело проснулся, трудно.. К полудню сон стерся, не был уже так предметен и ярок, но мучился поэт тем, что не мог забыть ощущения, нахлынувшего на него: ощущения покоя и счастья, блаженства и безмятежности… Того самого, что искал он в далеком детстве, на берегу заросшего тиною лицейского пруда, в холодно – колючей его воде. И, наконец, отыскал – во сне, сегодня утром…
Наверное, также безмятежны были Боги на Олимпе, а вместе с ними – Поэты, слагающие гимны о Богах… Он выдохнул глубоко несколько раз и проваливаясь в блаженно – прохладное забытье опять ощутил нежно – тугую, спокойную гладь воды, с зеленоватыми проблесками над головой…
А вот и лодка. Не надо ее более догонять! Она причалила к берегу. Они все вместе теперь: друзья – Поэты! Он доплыл до них 11 августа 1846 года.
* После смерти В. К. Кюхельбеккера у его вдовы, Дросиды Ивановны Кюхельбеккер – Артемовой остался сундук с рукописями мужа, который она привезла в Петербург, к его друзьям. Уже в двадцатые годы двадцатого века рукописи и дневники из этого