Ах, Куликово наше поле,

      На усть Непрядвы, Дон-реки,

      Гнездились здесь когда-то в воле

      Речные птицы-кулики.

      Густые колосились травы,

      Звенел дубрав зелёный гвалт,

      Но к берегам и переправам

      Не часто чёлн здесь подплывал.

      Но предначертано Всевышним

      Священным местом полю стать,

      В междоусобье с Тохтамышем

      Мамай сюда направил рать.

      Здесь непокорные славяне,

      Что отказались дань платить,

      Должны разбиты быть Мамаем,

      Чтоб «справедливость» возродить.

      К нему на помощь шли рязанцы,

      Балтийцы привели полки,

      В войсках Мамая иностранцы —

      Венецианские стрелки…

      А что Димитрий князь Московский,

      Великий русский храбрый князь?

      В войсках его князья литовские,

      А дух – в молитве возносясь!

      Благословлен был на сраженье

      Он старцем Сергеем самим.

      Мог ли страшиться пораженья,

      Тот, кто был Господом храним?

      Багровые алели стяги

      На берегах лесных реки.

      Вокруг дубрава и овраги,

      В засаде конники, стрелки.

      Чернее тучи тьма поганых,

      Сплошной рекой змеится рать.

      Как узко место битвы званных,

      Тесно здесь даже умирать!

      Вот выезжает, похваляясь,

      Батыр татарский Челубей,

      На бой с собою вызывая:

      «Ну, русский, кто там? Не робей!»

      Ему навстречу едет схимник,

      Смиренный инок Пересвет,

      В молитву всей душой проникнут,

      «Начнём!» – дает врагу ответ.

      Несутся с копьями навстречу

      Друг другу всадники стрелой,

      Предвестники великой сечи.

      И грянул тьмы и света бой.

      Пронзились копьями и пали:

      И Пересвет, и Челубей!

      Сигнал к сраженью войскам дали

      Мгновенной гибелью своей.

      Волною чёрною татары

      Пошли на русские полки,

      Мечи звенели и удары

      Тонули в громах у реки.

      Кипела битва огневая,

      И меркла русская звезда,

      Теснила их, одолевая,

      Мамая лютая орда.

      Пятьсот бояр главу сложило,

      И тридцать тысяч молодцов,

      Несчетно раненных там было,

      И искалеченных бойцов.

      А Дмитрий? Он, сменив одежды,

      Имел обычный ратный вид,

      Не позади других, а между,

      Изранен был, но не убит.

      А в княжеском его наряде

      Сражался Михаил Бренок,

      Любимец Дмитрия в отряде,

      Да жаль, он в битве той полёг…

      Настал миг славы и позора.

      Наш запасной ударил полк

      Ордынцам в тыл, и очень скоро,

      Он изменить сраженье смог.

      Ошеломлённые татары

      Бежали к переправам вод,

      Их гнали русские, и с жаром

      Секли бесчисленно, как скот.

      А преподобный Сергий духом,

      Бой