Учебник писательского успеха. Часть II. Генрих Шлиман, Николай Гоголь, Максим Горький и их уроки. Владимир Владимирович Залесский
Читать онлайн книгу.
как о первом нормальном человеке в своей жизни» [Быков Д. Л.]). Но Короленко был преимущественно оппозиционером, правозащитником, публицистом, у него не было разоряющегося бизнеса, от которого кормилась большая семья (его положение материально обеспеченного правозащитника, публициста было весьма эксклюзивным), а в составе этой семьи не было ни взрослых сынов, «вложившихся» в бизнес собственным тяжелым трудом, ни (предполагаю) молодой женщины-вдовы с маленьким сыном. (Если вспомнить послереволюционное критическое творчество Короленко с негативными оценками политики большевиков, то возникает вопрос об итоговых результатах и выгодоприобретателях его активности. На чью мельницу лил воду?) Можно было бы высказать предположение, что дед Каширин стал бы «мил сердцу» Алексея, если бы был оппозиционером, правозащитником, публицистом, прошедшим через ссылки. Но, во-первых, М. Горький упоминает, что не «ощутил» к Короленко «симпатии». То есть и все предположенное не давало бы гарантий положительных оценок. Во-вторых, где и у кого бы рос тогда М. Горький? Путешествовал бы (подобно прабабушке с бабушкой) с мамой по просторам России и просил бы Христа ради? Оставил бы такой жизненный старт у него положительные впечатления? Обеспечил бы ему неплохое здоровье? Трудно угодить человеку! В общем, если оставить факты («факты»! …) неизменными, переставить акценты, изменить точку зрения, то о Василии Каширине (деде Алексея) и его сыновьях можно было бы услышать: «Какие хорошие ребята! Сколько в них силы…».
Уровень домашнего обучения, и того домашнего образования, которое получил маленький Алексей в семье Кашириных, оказался эксклюзивно высоким. «Когда в 1878 году нижегородский епископ Хрисанф приехал на урок в Слободско-Кунавинское начальное училище, он с удивлением отметил ученика Пешкова Алексея…» [Груздев И. А.].
«Горький поражал окружающих энциклопедичностью и глубиной знаний. Образование его систематическим не было. („Образование: домашнее“, – писал он в анкете). Самоучка, он учился всю жизнь: много читал, жадно вбирал в себя знания, поражая людей, окончивших гимназии и университеты» [Нефедова И. М.].
П. В. Басинский приводит слова Ф. И. Шаляпина: «„Я уважаю в людях знание. Горький так много знал! Я видал его в обществе ученых, философов, историков, художников, инженеров, зоологов и не знаю еще кого. И всякий раз, разговаривая с Горьким о своем специальном предмете, эти компетентные люди находили в нем как бы одноклассника. Горький знал большие и малые вещи с одинаковой полнотой и солидностью. Если бы я, например, вздумал спросить Горького, как живет снегирь, то Алексей Максимович мог бы рассказать мне о снегире такие подробности, что, если бы собрать всех снегирей за тысячелетия, они этого о себе знать не могли бы“. За почтением здесь видна и ирония. Но легкая, необидная» [Басинский П. В. Страсти по Максиму]. Легкое, необидное проявление скептицизма невежества?