Английские юмористы XVIII в.. Уильям Теккерей
Читать онлайн книгу.
он лишился правительственной пенсии и отказался от ученой карьеры, дышат мужеством, бодрой уверенностью и философским оптимизмом, и в моих глазах так же, как, надеюсь, в глазах его последнего и самого знаменитого биографа (хотя мистер Маколей вынужден с сожалением признать, что великий и благородный Джозеф Аддисон, подобно многим другим джентльменам его времени, питал печальное пристрастие к спиртному), они не становятся хуже оттого, что порой его честная рука слегка дрожала наутро после ночного возлияния в честь алого Лиэя. Он любил пить за здоровье своих друзей; он пишет Уичу[72] в Гамбург, благодарно вспоминая его рейнвейн. «Сегодня я пил за Ваше здоровье с сэром Ричардом Шерли», – пишет он Басерсту. «Недавно я имел честь встретить милорда Эффингема в Амстердаме, где мы сто раз пили за здоровье мистера Вуда превосходное шампанское», пишет он в другом письме. Свифт[73] описывает его с чашей в руках, – Джозеф поддался искушению, перед которым Джонатан устоял. Джозеф был холоден по натуре и, вероятно, испытывал потребность в горячительном, дабы согреть кровь. Если он и был священником, не забывайте, что он носил короткий парик. Едва ли был на свете человек с более благородной и христианской душой, чем у Джозефа Аддисона. Не будь у него этой маленькой слабости к вину, мы едва ли нашли бы в нем вообще какойнибудь недостаток и не могли бы любить его так, как теперь[74].
Аддисон остановился вовремя. Это сравнение было объявлено величайшим из всех, какие когда-либо создавала поэзия. Этот ангел, этот добрый ангел, поднял мистера Аддисона и вознес его на место члена парламентской комиссии по рассмотрению апелляций – на место мистера Лока, который был как раз в это время повышен в должности. В следующем году мистер Аддисон сопровождал в Ганновер лорда Галифакса, а еще через год стал товарищем министра. О добрый ангел! Сколь редко являешься ты ныне в жилище писателя! Твои крыла теперь не часто трепещут у окон третьего этажа!
Вы смеетесь? Вы думаете, что немногим нынешним писателям по плечу вызвать такого ангела? Что ж, возможно; но в утешение отметим, что в поэме «Поход» есть такие скверные строки, что дальше некуда, и, кроме того, мистер Аддисон весьма предусмотрительно ограничился сравнением милорда Годолфина с ангелом. Позвольте мне, в виде безобидного озорства, прочитать вам еще несколько строк. Вот встреча герцога с римским императором после битвы:
Монарх австрийский, тот, под чью корону
Подведены все скипетры и троны,
Чье древо пышное ушло корнями
К языческим богам, – встает под знамя
Сыновних войск и поздравляет он
Того, кто поддержал великий трав.
О, не опишешь радость господина
В объятиях божественного сына.
В соединенье с доблестью такой
Прекрасны были кротость и покой,
Которые с достоинством блистали
На поле брани и в дворцовом зале.
Думается, многие из учеников четвертого класса в школе
«От мистера Аддисона мистеру Уичу.
Досточтимый сэр!
Рука моя уже достаточно тверда, чтобы писать, и я не могу не воспользоваться этим, дабы поблагодарить Вас, честный и благородный человек, из-за которого она дрожала. Сегодня утром мне пришла в голову отчаянная мысль написать Вам в стихах, что я, несомненно, и сделал бы, если б нашел рифму к слову «кубок». Но хотя Вы и избежали этого покамест, опасность для Вас не миновала, если только я немного восстановлю свою способность. Но я уверен, что в какой бы форме я Вам ни написал, я все равно не смогу выразить то глубокое чувство благодарности, каковое испытываю к Вам за многие милости, которыми Вы осыпали меня в последнее время. Скажу только, что Гамбург был самым приятным местом из всех, какие я посетил в своих странствиях. Если кто-либо из моих друзей спросит, почему я прожил там так долго, пожалуй, я не покривлю душой, сказав: потому что там был мистер Уич. Ваше общество сделало наше пребывание в Гамбурге приятным. Ваше вино доставило нам множество наслаждений во время путешествия по Вестфалии. Я пью за Ваше здоровье, и если это может пойти Вам на пользу, будьте уверены, что Вы проживете Мафусаилов век или, если привести пример более близкий, столько, сколько самое старое вино в Вашем погребе. Надеюсь, ноги, которые мы оставили распухшими, сейчас приняли свою обычную форму. Не могу удержаться, чтобы не выразить свое сердечное уважение их владельцу и прошу Вас верить, что я всегда остаюсь, дорогой сэр, Вашим и проч.
май 1703 г.». – Из «Биографии Аддисона» мисс Эйкин, т. I, стр. 146.
Приятно знать, что отношения между Свифтом и Аддисоном были в общем и целом сносными от начала до конца. Ценность свидетельства Свифта, когда никакие личные чувства не воспламеняли его взор и не искажали его суждений, никто не может поставить под сомнение.
«10 сент. 1710 г. – До десяти вечера просидел с Аддисоном и Стилем.
11. – Обедал с мистером Аддисоном у него дома и провел с ним часть вечера.
18. – Сегодня обедал с мистером Стрэтфордом у мистера Аддисона близ Челси… Я хочу получить от мистера Аддисона все что только возможно.
27. – Сегодня всей компанией обедали у Билла Фрэнкленда, были также Стиль и Аддисон.
29. – Обедал с мистером Аддисоном…» и т. д. – «Дневник для Стеллы».
Аддисон подарил Свифту свои «Путешествия» с надписью: «Доктору Джонатану Свифту, самому приятному собеседнику, самому верному другу и самому великому гению нашего века» – Скотт (со слов мистера Теофила Свифта).
«Мистер Аддисон, который бывает у премьер-министра, превосходный человек; и так как он ближайший мой друг, я употребляю все свое влияние, дабы направить в нужную сторону его представления о людях и делах». «Письма».
«Я заглядываю к себе в сердце и не могу найти иной причины, почему я Вам сегодня пишу, кроме глубокой любви и уважения, которые я всегда к Вам питал. Мне не о чем просить Вас ни за себя, ни за своих друзей». – Письмо Свифта Аддисону (1717 г.), Скотт, «Свифт», т. XIX, стр. 274.
Политические разногласия лишь на время прервали их дружеское общение. Со временем оно возобновилось; и Тнкелл пользовался дружбой Свифта, как наследством от человека, с чьей светлой памятью связано его имя.
«Аддисон обычно работал все утро; потом встречался с членами своей партии у Баттона; обедал с ними и проводил там часов пять-шесть, а иногда оставался до поздней ночи. Я бывал в их обществе около года, но для меня все это было слишком; это вредило моему здоровью, и я прекратил свои посещения». – Поп, «Примечательные случаи» Спенса.
В возрасте тридцати трех лет этот выдающийся мыслитель, ученый и человек остался без занятий и средств к существованию. Его книга «Путешествия» не имела успеха; его «Диалоги о медалях» были встречены без особого одобрения; его латинские стихи, хотя и были объявлены лучшими со времен Вергилия или, по крайней мере, Статия, не принесли ему места на государственной службе, и Аддисон жил на третьем этаже убогого дома в Хэймаркете (сильно бедствуя, над чем посмеивается старина Сэмюел Джонсон), и там, в этом ужасном жилище, его разыскал посланец правительства и судьбы[203]. Срочно требовалась поэма, посвященная победе герцога Мальборо при Бленгейме. Не возьмется ли мистер Аддисон ее написать? Мистер Бойль, впоследствии лорд Карлтон, отвез лорду казначею Годолфину ответ, что мистер Аддисон согласен. Когда поэма обрела некоторую форму, она была представлена Годолфину; заключительные ее строки гласили: