Трое. Кен Фоллетт
Читать онлайн книгу.
При англичанах дело процветало, а еврейская иммиграция увеличила рынок сбыта. К 1947 году семья владела магазинами по всему Леванту и родовой деревней под Назаретом.
Война 1948-го разорила их.
После провозглашения Государства Израиль и поражения арабской армии семья Хасана совершила фатальную ошибку: они собрали чемоданы и сбежали в Сирию. Вернуться им было не суждено. Склад в Иерусалиме сгорел дотла, лавки были разрушены или захвачены евреями, земли конфискованы правительством, а в их деревне создали кибуц.
С тех самых пор отец Хасана жил в лагере беженцев. Напоследок он успел сделать важную вещь: написал своим ливанским банкирам рекомендательное письмо для Хасана. У того уже имелся в багаже университетский диплом и отличный разговорный английский: банк предоставил ему работу.
В 1953 году он подал прошение о компенсации согласно вышедшему Закону об экспроприации земель, но ему отказали.
Хасан навестил семью лишь однажды, однако увиденное запечатлелось в его памяти навечно. Они жили в дощатой хибарке среди тысяч таких же беженцев – без дома, без цели, без надежды. Увидев своего умного, решительного отца, прежде управлявшего крупным бизнесом, а теперь стоящего в очереди за едой и убивающего время за игрой в нарды, Хасан был готов кидать бомбы в школьные автобусы.
Правда, женщины, как и прежде, готовили пищу и прибирались, мужчины же бродили из угла в угол в одежде с чужого плеча, дряхлели и тупели без дела. Подростки важничали, задирались как петухи и дрались на ножах – у них тоже не было иной перспективы, кроме как бесцельно прожигать жизнь под горячим южным солнцем.
Лагерь пах нечистотами и безнадежностью. Хасан больше не приезжал туда, хотя регулярно писал матери. Ему чудом удалось избежать этой зловонной западни, и хотя он фактически бросил своего отца на произвол судьбы – что ж, тот сам ему помог, а значит, такова его воля.
Впрочем, карьеру в банке сделать пока не удалось. Хасан был способным и добросовестным служащим, но воспитание не подготовило его для кропотливой счетной работы, включающей перекладывание кучи бумажек и ведение отчетности в трех экземплярах. Да и мысли занимало совсем другое.
Хасан так и не смирился с потерями и нес свою ненависть по жизни, словно тайный крест. Несмотря на все оправдания, сердцем он чувствовал, что покинул отца в нужде, и комплекс вины подпитывал его ненависть к Израилю. Каждый год он надеялся, что арабская армия уничтожит сионистских захватчиков, и каждый раз, когда они проигрывали, боль и злоба становились все сильнее.
В 1957 году Хасан начал работать на египетскую разведку.
Когда ливанский банк начал расширять свой бизнес в Европе, Хасан приноровился вылавливать из сплетен коллег случайные обрывки полезной информации. Иногда ему приказывали выяснить состояние счета какого-нибудь производителя оружия, еврея-филантропа или арабского миллионера; если в банковских документах не удавалось обнаружить эти данные, Хасан выяснял их с помощью друзей и деловых контактов. Кроме того, он должен был держать в