Они без слов понимали друг друга,

      И не было в мире сердец нежней.

      Он бурно любил. А его подруга

      Любила, быть может, еще сильней.

      Есть множество чувств на земной планете,

      И все-таки, что там ни говори,

      Навряд ли найдется прибор на свете,

      Способный измерить накал любви.

      Насколько все было у них счастливо —

      Прочувствовать было бы слишком сложно.

      Однако же было все так красиво,

      Что попросту вычислить невозможно!

      И все ж вдруг такое порой случается,

      Что там, где все тысячу раз прекрасно,

      Свершается вдруг до того ужасно,

      Что просто в сознаньи не умещается…

      Встречая весенне-душистый шквал,

      Шагнули они вдруг беде навстречу,

      И в самый спокойный и светлый вечер

      Попали под бешеный самосвал.

      А дальше, как тысячи лет подряд,

      Взлетев под сияющий свод святилища,

      Они оказались у врат чистилища,

      Откуда дорога и в рай, и в ад…

      И, глядя печально в свои бумаги,

      Сказал им сурово премудрый Петр:

      «Хоть думай о горе, хоть думай о благе,

      А промысел высший и чист и тверд.

      Кому-то грустится, кому-то хохочется,

      Ведь судьбы не мы, а за нас вершат,

      Не все получается так, как хочется,

      Тебе – он сказал ей – дорога прочится

      Отныне и присно в кромешный ад.

      Когда-то ты в юности нагрешила,

      И ныне, что выпало – принимай.

      А мужу иное Судьба решила:

      Грешил ты немного, что было – то было,

      Ступай же отныне в прекрасный рай!»

      Но он на колени упал с мольбою:

      «Пусть будет такой и ее стезя!

      Оставь же ее навсегда со мною!»

      Но Петр покачал головой: «Нельзя!

      Конечно, все это ужасно сложно,

      Но так существует мильоны лет:

      Вот если за грешником вслед, то можно,

      Но только подумать здесь крепко должно:

      Обратной дороги оттуда нет!»

      Но он улыбнулся: «Смешной секрет!

      Разлука в любви – пострашней состраданий!»

      И в страшную лаву без колебаний

      Он прыгнул навечно за милой вслед!

      Мораль тут излишня: пойми и знай:

      Ведь если бы все мы вот так любили,

      То чувства людей обрели бы крылья,

      А наша земля превратилась в рай…

      Пусть радость к нам поздно с тобой пришла.

      Ты шутишь: «Носилась без нас как рыба!»

      Не надо ироний, не надо зла,

      Ведь все же нашла она нас, нашла,

      Давай же ей скажем за то спасибо!

      Ты только представь, что любви звезда

      Когда-то спокойно, неуловимо

      Взяла и прошла бы сторонкой мимо

      И нас не заметила, не нашла?

      Ну что бы, скажи, тогда с нами было?

      Ведь мы б с тобой были несчастней всех!

      Ты в страхе ладошкой мне рот прикрыла:

      «Об этом и думать-то даже грех!»

      Ну грех или нет – не берусь судить.

      Ты знаешь я, в общем, не суеверен.

      Я просто доверчив и сердцем верен.

      И только в судьбу я всегда намерен

      И верить, и с нею в согласьи жить.

      Поэтому надо ли говорить:

      Мы встретились поздно или не поздно?

      Не годы способны судьбу решить,

      А люди, что могут всегда любить

      Как мы – до отчаянности серьезно.

      Вот многие, радуясь, пьют вино

      Для временно-сладкого настроенья.

      А нам ну совсем ни к чему оно,

      Ведь нам много крепче хмелеть дано

      От слов и от всяческого общенья…

      Конечно, прекрасно, когда влюбленные

      Наивною песней упоены,

      Совсем по-щенячьи, еще зеленые,

      Кидаются в первый порыв весны.

      И я тут совсем не ворчу, не ною,

      Я тоже всем сердцем люблю цветы.

      Но