Культурный разговор: эссе, заметки и беседы. Татьяна Москвина
Читать онлайн книгу.
в гениальном рассказе «Смерть рабочего», Лимонов попробует преодолеть крайнюю субъективность и напишет большую хорошую вещь не о себе?
И мы, читатели, от этого выиграем. А пожелать мне Лимонову нечего.
Положение его безнадежно.
Иван-беспокойник
В прокат вышла и даже некоторое время там продержалась комедия «Соловей Разбойник», по сценарию Ивана Охлобыстина, и он же – в главной роли. Ох, Иван, Иван…
Несомненно, Иван Охлобыстин талантлив. Несомненно, мотивы и цели его поступков непостижимы. Это русское сочетание – прямо указывающее на крепкую связь сценариста, актера, священнослужителя и «креативного директора компании “Евросеть” с “русским духом”».
Русский дух, как известно, очень широк, крайне энергичен и движется зигзагами. О порядке и разумности мечтать не приходится. Есть даже теории, что дух этот распутен… Недаром Иван Охлобыстин сыграл Григория Распутина в картине «Заговор». Фильм, правда, дрянь-кино, и смотреть не стоит, но роль эта Ивану подходит, и весьма. Впрочем, с той же непринужденностью Иван Охлобыстин будет предлагать нам дерьмотелефоны от «Евросети». И мы будем все понимать, и он будет все понимать, а восемь (или уже двенадцать?) детей Охлобыстина будут ждать папу с подарками. Нам еще Достоевский объяснял, что честным трудом русских детей не прокормишь – надо, господа, на панель идти. Христос терпел и нам велел.
Посмотрите в яростные голубые глаза Ивана Охлобыстина, когда он в ударе, в кураже, что-нибудь вещает, чем-то увлечен или воплощен в некий образ.
Из этих сверхъестественных глаз на вас посмотрит Нечто такое, что описать его, действительно, можно разве с помощью былин про Соловья-разбойника или сказок про Лихо. Сам-то фильм («Соловей Разбойник») – невысокого полета комикс, с четкой печатью «тарантининщины», которая изводила кинозрителей лет пятнадцать тому назад. Видно, достал Охлобыстин из сундука какой-то свой сценарий девяностых годов, чуток переписал и впарил продюсерам. (Он же все нулевые годы блаженно отсиделся в православии и теперь словно из заключения вышел.) И все в этой картине жалкое, уцененное и второсортное – но никак не сам Иван.
Когда он, в роли разбойника, возникает на русских полях, в длинном белом кожаном плаще, с двумя пистолетами, руки в перстнях, волосы развеваются, на губах загадочная полубезумная ухмылка, а в глазах адский огонь – понимаешь, что это не шутка.
Да, шутит Иван Охлобыстин… и не шутит Иван Охлобыстин. И «русский дух» не шутит. И недаром нас боятся и не любят рассудительные народы – они правы. И все, кто относится к Охлобыстину подозрительно и недоверчиво, – правы вдвойне и втройне. Более подозрительного лица в нашем искусстве нет.
Но вовсе не потому, что Охлобыстин – сознательный там жулик или аферист. Те, кто обвиняют его в том, что в свое время образ православного священника был им сыгран как роль, знают ли, как изнурительно тяжело (даже чисто физически) служить в церкви? Это нелегкий и скудный хлеб вообще-то.