Роковой вояж. Футурологическая байка. Владимир Янсюкевич
Читать онлайн книгу.
требуется особое наблюдение и надлежащий уход.
– Доктор, займитесь им, прошу вас. А я готова заплатить… сколько скажете…
– Об этом речи нет. Привозите отца завтра. Скажем, часиков в двенадцать. Правда, с утра я буду занят, но к двенадцати, полагаю, освобожусь. Как бы то ни было, вас примут и без меня. Я сейчас же распоряжусь.
Доктор тут же, под диктовку Марии, записал личные данные Фёдора Неверова и напоследок предупредил:
– И ещё… желательно, чтобы его приезд был добровольным.
– Поняла, доктор. Думаю, улажу. Вчера он просил у меня прощения, говорил, что, наверное, болен.
– Чудненько. Значит, договорились, привозите.
Глава вторая
После того, как Неверов поставил точку в своей «фантазии», его жизнь превратилась в тягостно-тупое существование. Вместо обычной спокойной пустоты, он вдруг ощутил непонятную тоску на сердце, которая не отпускала его в любое время суток, словно ему нужно было куда-то спешить, но он не понимал – куда именно, словно ему необходимо было что-то срочно предпринять, но он не понимал – что конкретно. Он мучился этим, пытался каким-то образом выйти из этого состояния, пробовал увлечь себя новым замыслом – бесполезно. Казалось, душа его витает где-то далеко от него, в непостигаемом умом пространстве, в тех отстранённых далях, где не рождается ни одна человеческая мысль, где есть только панические ощущения, где всё неусыпно пребывает в вечном ознобе и в страхе от своей заброшенности и незащищённости перед неизведанным. Ночью он либо с анабиозной неподвижностью долго смотрел за окно в ночное небо, либо бродил по квартире из угла в угол, как заключённый по камере, не в силах предаться спасительному сну. А ранним утром, освежив лицо прохладной водой и кинув мрачный взгляд на своё отражение в зеркале, заставлял себя одеться и выйти на улицу.
Предрассветный осенний воздух пробуждающегося города, очищенный за ночь частыми порывами ветра и настоянный на обильной росе, дарил свежим и пряным запахом увядания. Перейдя овраг и поднявшись по зелёным террасам паркового склона, усыпанным жухлой листвой, он в течение получаса прохаживался по липовым аллеям, заложив руки за спину и машинально разглядывая мелко дроблёный гравий, мерно похрустывающий под тяжестью его располневшего за последние годы тела. Этот хруст под ногами действовал на него как успокоительное и был единственной реальностью, от которой он не вздрагивал и не приходил в раздражение. Он даже сделал попытку, повинуясь ритму шагов, ухватиться за какую-нибудь заслуживающую внимания мысль с тем, чтобы обдумать её основательно, но мозг решительно отказывал ему и в этой малости. А едва завидев первого прохожего, торопливо шагавшего в сторону метро, тут же, описывал дугу отчуждения по газонам и направлялся домой.
В течение дня спал урывками (или ему казалось, что спал). Беспокойные сны (или видения, мучившие сознание), с бесконечными лабиринтами, с толпами людей из прошлой жизни, от которых