Я вырос в ленинградскую блокаду,

      Но я тогда не пил и не гулял.

      Я видел, как горят огнем Бадаевские склады,

      В очередях за хлебушком стоял.

      Граждане смелые,

      а что ж тогда вы делали,

      Когда наш город счет не вел смертям?

      Ели хлеб с икоркою, —

      а я считал махоркою

      Окурок с-под платформы черт-те с чем напополам.

      От стужи даже птицы не летали,

      И вору было нечего украсть.

      Родителей моих в ту зиму ангелы прибрали,

      А я боялся – только б не упасть!

      Было здесь до фига

      голодных и дистрофиков —

      Все голодали, даже прокурор, —

      А вы в эвакуации

      читали информации

      И слушали по радио «От Совинформбюро».

      Блокада затянулась, даже слишком,

      Но наш народ врагов своих разбил, —

      И можно жить как у Христа за пазухой, под мышкой,

      Но только вот мешает бригадмил.

      Я скажу вам ласково,

      граждане с повязками,

      В душу ко мне лапою не лезь!

      Про жизню вашу личную

      и непатриотичную

      Знают уже органы и ВЦСПС!

      Ты уехала на короткий срок,

      Снова свидеться нам – не дай бог, —

      А меня в товарный – и на восток,

      И на прииски в Бодайбо.

      Не заплачешь ты и не станешь ждать,

      Навещать не станешь родных, —

      Ну а мне плевать – я здесь добывать

      Буду золото для страны.

      Все закончилось: смолкнул стук колес,

      Шпалы кончились, рельсов нет…

      Эх бы взвыть сейчас! – жалко нету слез —

      Слезы кончились на семь лет.

      Ты не жди меня – ладно, бог с тобой, —

      А что туго мне – ты не грусти.

      Только помни – не дай бог тебе со мной

      Снова встретиться на пути!

      Срок