Что же ты, зараза, бровь себе подбрила,

      Для чего надела, падла, синий свой берет!

      И куда ты, стерва, лыжи навострила —

      От меня не скроешь ты в наш клуб второй билет!

      Знаешь ты, что я души в тебе не чаю,

      Для тебя готов я днем и ночью воровать, —

      Но в последне время чтой-то замечаю,

      Что ты стала мине слишком часто изменять.

      Если это Колька или даже Славка —

      Супротив товарищев не стану возражать,

      Но если это Витька с Первой Перьяславки —

      Я ж те ноги обломаю, в бога душу мать!

      Рыжая шалава, от тебя не скрою:

      Если ты и дальше будешь свой берет носить —

      Я тебя не трону, а в душе зарою

      И прикажу залить цементом, чтобы не разрыть.

      А настанет лето – ты еще вернешься,

      Ну а я себе такую бабу отхвачу,

      Что тогда ты, стервь, от зависти загнешься,

      Скажешь мне: «Прости!» – а я плевать не захочу!

      Позабыв про дела и тревоги

      И не в силах себя удержать,

      Так люблю я стоять у дороги —

      Запоздалых прохожих пугать!

      «Гражданин, разрешите папироску!»

      «Не курю. Извините, пока!»

      И тогда я так просто, без спросу

      Отбираю у дяди бока.

      Сделав вид, что уж все позабыто,

      Отбежав на полсотни шагов,

      Обзовет меня дядя бандитом,

      Хулиганом – и будет таков.

      Если ж женщину я повстречаю —

      У нее не прошу закурить,

      А спокойно ей так замечаю,

      Что ей некуда больше спешить…

      Позабыв про дела и тревоги

      И не в силах себя удержать,

      Так люблю я стоять у дороги!..

      Только лучше б мне баб не встречать!

      У меня гитара есть – расступитесь, стены!

      Век свободы не видать из-за злой фортуны!

      Перережьте горло мне, перережьте вены —

      Только не порвите серебряные струны!

      Я зароюсь в землю, сгину в одночасье —

      Кто бы заступился за мой возраст юный!

      Влезли ко мне в душу, рвут ее на части —

      Только б не порвали серебряные струны!

      Но гитару унесли, с нею – и свободу, —

      Упирался я, кричал: «Сволочи, паскуды!

      Вы втопчите меня в грязь, бросьте меня в воду —

      Только не порвите серебряные струны!»

      Что же это, братцы! Не видать мне, что ли,

      Ни