Я видел девушку в метро

      С повязкою гриппозной,

      А под повязкою хитро

      Скрыт синячок серьёзный

      Но всем беда её видна

      Безжалостно и точно,

      Как будто ехала она

      С пикетом одиночным

      Отец последние пару лет жизни пил

      В вагончике под Дмитровым, он называл его «вилла»,

      Точно в таком же в фильме Килл Билл

      Жил брат Билла

      Моя жена ему говорила: Вы один в лесу,

      Заведите козу, чтоб не спиться,

      Отвечал отец – мне нельзя козу,

      Я могу влюбиться

      «Это не война» – сказал в метро один подбритый парень

      другому парню, бритому наголо.

      «Нет, не война, – говорят аналитики, – так, кое-какие действия».

      «Территория происходящего не вполне ясна», – констатируют в темноте

      товарищи.

      «Война – это иначе», – сказал, обнимая, ты. «Можно не беспокоиться», —

      с уверенностью говорят правительственные чиновники в прямой трансляции

      по всем оставшимся телеканалам, но кровь

      уже тихо проступает на их лбах, возле ушных раковин —

      тонкие струйки, пока изо рта не забьёт фонтан.

      Мы договаривались

      сидеть тихо, пока не поймём, что происходит. Ясности не прибавилось

      и спустя 70 лет, ясности не прибавилось.

      Тревога, тревога, оборачивающаяся влечением. Множество

      военных конфликтов

      внутри, во рту, в постели; в одном прикосновении к этому – терпишь крах.

      Настойчиво-красным мигают светофоры, навязчиво-красные флаги

      заполнили улицы одной неизвестной страны. Смутные мертвецы,

      обмотанные георгиевскими ленточками, сладкие мумии в опустевших барах

      и ресторанах

      приятный ведут диалог – о возможности независимого искусства и

      новых форм,

      о постчеловеческом мире, о сыре и вине, которое растопит

      наши сердца, сердца «отсталых». Пока вирус окраин, вирус границ

      уже разрушает их здравый ум, милый разум. Вот вопрос —

      Сколько сторон участвует в этой войне сегодня?

      Не больше и не меньше, не больше и не меньше. Прозрачный лайнер

      пересекает границы нескольких стран. Внутри – раздувшиеся от жира и

      страха правители

      смотрят вниз, над чёрными тучами гнева и ненависти,

      совершая последний круиз. Те требования, что выдвинуты против нас,

      с гулом проваливаются в тёмный пустой пищевод.

      Орудия, направленные внутрь себя. Внешние конфликты —

      во множественных

      разрезах, провалах, паралич памяти, страх рождения – всё собирается

      в единый момент.

      Мёртвых птичек России и Украины внесли теперь на досках сырых.

      Скелеты валют на мёртвой бирже, материя, плотно