---

Скачать книгу

---

«оголтелости» и голой нищеты входишь в мастерские.

      Здесь хоть чуть-чуть да пахнет в воздухе достатком, у всякого есть хоть что-нибудь и лишнее.

      Люди имеют кое-какой посторонний заработишко – по праздникам, во время, полагающееся для отдыха.

      У кого есть кроватишка, у кого хоть какое-нибудь лишнее тряпье.

      Да и лица не такие уж «каторжные» – труд все-таки кладет на них благородный, человеческий отпечаток.

      Труд подневольный, «барщина», но если вы хотите видеть, как может работать арестант, с какой охотой, как старательно он работает, если хоть чуть-чуть заинтересован в труде, – похвалите работу.

      – Отличные, мол, коты (арестантские башмаки). Видно, хороший мастер. Тонкую работу исполнять можешь.

      Доброе слово на каторге – редкость.[4] Доброе слово, непривычное, производит на каторжного больше впечатления, чем привычная розга.

      От похвалы лицо рабочего распустится в улыбку, – он непременно достанет из «укладки» и похвастается работою «на сторону».

      И что за тщательная, что за любовная работа! Подошва у другого и та вся выстрочена какими-то рисунками.

      Не то чтоб ему за это заплатили дороже, а любит он «свою» работу, старается над ней, отделывает сапог какой-нибудь, словно художник-ювелир гранит редкий, ему самому нравящийся бриллиант.

      И недаром люди, хорошо знающие каторгу, говорят, что, если бы ее хоть чуть-чуть заинтересовать материально в труде, каторга меньше давала бы лентяев, игроков, рецидивистов, – меньше народу падало бы в ней окончательно.

      Но довольно «философии».

      Перед нами опять мрачная, каторжная картина.

      Молодой парень сколачивает большой, неуклюжий гроб. Другой, уже оконченный, стоит тут же на полу.

      – Покойники разве есть?

      – Нет. Да из лазарета присылали сказать: будут. Ну, и готовим.

      Парень со злостью заколачивает гвоздь.

      – Возись с чертями! Хороший, природный столяр был, у Файнера, в Киеве, мастеровым служил, может, изволите знать, первый магазин, – а теперь вот гроба сколачивай! Тьфу!

      – А за что пришел?

      – В Киевском университете за убийство.

      – С грабежом?

      – С ним. Много награбили, держи карман шире!

      – А надолго?

      – Без срока.

      Неподалеку старичок в очках, низко нагнувшись, мастерит коты, тщательно заколачивает гвоздики.

      – Давно здесь, дедушка?

      – Недавно, милостивый государь мой, – приветливо говорит он, – недавно.

      – А за что?

      – Старуху свою убил.

      – Жену?

      – Нет, так. Полюбовница была. Десять лет душа в душу выжили… И этакий грех вышел!

      – Что же случилось?

      – Сдурела, старая. В Феодосии мы жили, я хорошим мастером слыл, жил скромно, деньжонки имел. На них-то она и зарилась. «Умрет, мол, сам, все родные отберут! Отравлю да отравлю и деньгами воспользуюсь». А тут еще путаться с молодым начала. «Отравлю!» – да и все. Замечаю я. Живем, как два волка в клетке, друг на друга зубами щелкаем. Мне ее боязно – того и гляди, отравит;

---

Скачать книгу