Ночью девочки просыпаются от необычного шума.

      Набат зовет и будит спящих своим медным голосом, полным безысходной тоски. Алое небо подернуто сизым налетом. Оно мигает и точно дышит…

      – Пожар! – замирающим голосом говорит Соня.

      Маня в одной рубашке кидается к окну и распахивает его настежь.

      – О, какая красота! Взгляни!

      В доме хлопают двери. Слышны истерические крики женщин. На дворе мелькают фонари. Дымятся осмоленные факелы. Люди бегут со стороны села и кричат что-то… Силуэты у всех такие резкие. Скотина проснулась и испуганно мычит и блеет. В окно тянет гарью.

      – Неужели у нас пожар? – с остановившимися глазами спрашивает Соня. И, полуодетая, бежит вниз.

      Горит клуня, куда только что накануне Горленко велел свезти с поля все жито.

      Вера Филипповна рыдает на террасе. Соня поит ее водой. Бабы визжат, причитают, бестолково мечутся со двора на пожар и обратно на кухню, всем мешая, всем попадая под ноги.

      Маня выбегает за ворота, огибает сад и вскрики вает от восторга. Как громадный, ослепительный ко! стер пылает клуня, далеко кругом разбрасывая огненные искры, кидая ими в черное небо как бы дерзким вызовом и местью. Сам Горленко, дядюшка Петро и рабочие рубят загоревшийся плетень и пла щут из ведер на скрутившиеся и сохнущие деревь! Какие у них у всех от копоти чужие и страшньщ лица!

      Со стороны села несется вой баб, плач ребятишея и отчаянный гвалт. К сожалению, ветра нет. На такая засуха! Каждая искра опасна…

      – Отстоят ли село? – плачет Соня. Она бледня и подавлена. – Года два назад полсела выгорело. Если б ты знала, Маня, какая здесь беднота!

      – Слава Богу! Гремит и звенит пожарная ко! манда Штейнбаха. «Эконом», как его называют на селе, – управляющий Липовки – спешит к соседям.

      – Наконец-то! – говорит Вера Филипповна я крестится. – Теперь службы не загорятся.

      «Отстоят село…» – думает молчаливая Соня.

      Как гекатомба[27] пылает великолепное пламя… Потом падает. Все кончилось…

      А через неделю опять пылает небо. Опять зовет я тоскует набат.

      Горят Дубки, усадьба Нелидовых.

      В Лысогорах не спят. Ужас вошел в дом и дохну! холодом в души. Теперь уже никто не сомневается что это поджог.

      Дубки лежат за десять верст. Дядюшка и Горе ленко поехали в кабриолете на помощь соседке. Анна Львовна живет и хозяйничает одна, стараясь вырвать