Сирени лиловые ливни —

      Нехитрого счастья замена

      В твоей беспорядочной жизни,

      В моем ожиданье знаменья.

      Как будто был кто-то не прав

      И жаждал провинность загладить,

      Но, в спешке цветы обобрав,

      Утратил гнетущую память

      Как будто немое прощанье

      Излилось слезами прощенья.

      Как много они предвещали,

      Но пали дождем упущенья.

      Быть признанным – наврядли мой удел,

      Я подчинен иной, нездешней страсти,

      Мне недоступны золото и пластик,

      Но отдан сфер невидимый раздел.

      Служить стихами девушке-звезде,

      Прозренью снов и Истины распятью,

      И замереть как бы не веря счастью,

      Увидев пляску света на воде —

      Вот тайный зов и плата за строку.

      Тисненье книг и золото заглавий —

      Все дарится мечте и ветерку.

      И лишь они судить бесспорно вправе —

      Где Нотр Дам, а где модерна куб,

      Где халцедон, а где – а где дорожный гравий

      Как совместить почти ребенка лик

      С округлостью преддверья материнства,

      И губ припухлых зыбкое единство,

      И убежденность: носик – чуть велик.

      Недавно бантов фантики цвели

      В косе – прическе робких восьмиклассниц,

      А нынче мальчик-муж. И нежно-властны

      Касанья. Словно в таинства ввели

      И в странные секреты посветили,

      Как бы случайно перепутав стили:

      Передник мал, а платье – до земли

      И в мир вернув – тотчас о них забыли

      Иль что-то переделать не смогли,

      Вдруг ощутив тщету своих усилий.

      Я бы назвал это мукой

      Горьких обид в былом.

      Бледные тонкие руки,

      Мутный окна разъем

      Тихо, в туман заброшенный,

      Чей-то унылый взгляд

      Вынес в событий крошево

      Тусклые два угля.

      Или за образ тягостный,

      Серых картин рассказ,

      Словно от моря парусник,

      Он отлучен от глаз.

      Сумрак покинутых комнат

      Душит песком невзгод:

      Только одно и помнит

      Стены из года в год

      Пыль. Лишь в углу мерцает

      Ветхих обложек ряд.

      Только одно и знает —

      Нету пути назад.

      Так тихо. Осени оазис,

      И одиночество не в тягость,

      Где в бессюжетном сна рассказе

      Теряет вес любая тяжесть.

      Пусть рядом что-то происходит,

      Но здесь нет