Город, где я живу, сверху похож на неправильной формы мишень. По окраинам, во все стороны, нарушая основные принципы градостроительства, тянулись промзоны, возникшие как-то разом лет сорок назад, во времена индустриального подъема. Фабрики, складские площадки, производственные мастерские, корпуса заводов, а также старые корпуса заводов и все, что с ними связано. Когда четверть века назад государство прекратило финансировать промышленность и отдало все в частные руки, все это хозяйство разом разрушилось. Кое-что позже снова стало функционировать, сумев адаптироваться к коммерческой жизни, но большая часть просто разорилась и ныне болталась на резерве у государства без особой цели, держа из персонала, в лучшем случае, только сторожей. Работники же разбрелись по рынкам или магазинам. Те, кто поумнее, устроились менеджерами в переделанные, из наиболее выгодно расположенных зданий, офисы, а позже, в новые офисные центры, вроде того, где я устроил свою маленькую школу. То имущество, что еще представляло какую-нибудь ценность, было распродано или разворовано. Кое что ухитрились снести и на этом месте построили социальное жилье, небольшими островками стоявшее среди призраков славного промышленного прошлого. Туда можно было попасть только по старым производственным, исполосованным морщинами, дорогам, в свое время проложенным между заводов и контор. Я, кстати, и жил в одном из таких микрорайонов.

      А когда-то, по замыслу, промышленная часть должна была быть отделена от жилой. Но очень быстро выяснилось, пока еще все работало, что промышленные гиганты требуют огромного количества рабочих рук, которым нужно где-то жить и, желательно, удобно и быстро добираться до работы. Так появилось среднее кольцо – пояс безликих пяти и девятиэтажных домов, похожих друг на друга, как близнецы, выстроенных по одному принципу – побыстрей и подешевле, лишь бы успеть удовлетворить запросы растущего города. Сейчас это скучное место и считалось настоящим жилым сектором. Там располагался мой старый детский дом и я долгое время верил в то, что это – одинаковые дома, одинаковые дворы, одинаковые школы, все одинаковое и является настоящим городом. Более красивые бывают только в книжках или по телевизору где-то очень далеко.

      Сейчас, в сером дождливом свете, мокрые стены этих домов, куда мой автобус въехал через десять минут, выглядели так, словно стихия попыталась их смазать, стереть с поверхности земли, заменить на что-то более эстетичное. Разумеется безуспешно – люди может и строили это место быстро, но явно надолго.

      Проезд через этот сектор занял еще двадцать минут. Потоки воды омывали боковые стекла автобуса, а на каждой остановке в двери вбегали мокрые люди, оставляя на полу лужи.

      Раньше, между этим поясом и историческим центром располагались рощи – парковая зона и, одновременно, земельный резерв на случай роста населения. Население выросло, разбогатело и настроило среди деревьев таунхаусов, обнесенных