В те дни Езекия заболел смертельно… отворотился лицем к стене и молился Господу, говоря: о, Господи! вспомни, что я ходил пред лицем Твоим верно и с преданным Тебе сердцем (Ис. 38, 1–3). Езекия сказал так, вероятно, потому, что видел и таких царей, которые царствовали лукаво, однако же сыны их наследовали престол их.

      Так говорит Господь, Бог Давида, отца твоего… Вот, я возвращу назад на десять ступеней солнечную тень, которая прошла по ступеням Ахазовым. И возвратилось солнце на десять ступеней по ступеням, по которым оно сходило (Ис. 38, 5, 8). Знамением десяти ступеней, данным Езекии, означалась тайна смерти и восстания от одра; но можно сказать, что этим же знамением означалась и тьма, которая по смерти Езекии покрыла народ Божий. Как при отце прибавился день на десять часов, так увеличилась тьма во дни нечестивого сына его. И еще десять часов, прибавленных ко дню, изображают тайну совершенного Света, Какой должен был воссиять миру. Кроме того, число ступеней изображает собой и Десятословие, в котором Езекия черпал свет и жизнь.

      Я сказал в себе: в преполовение дней моих должен я идти во врата преисподней (Ис. 38, 10), то есть умру, настал последний мой день. Я лишен остатка лет моих. Оставляю у врат адовых остаток лет моих, в расцвете лет схожу во гроб, и вот, уже низведен в могилу. Я говорил: не увижу я Господа, Господа на земле живых (Ис. 38, 11). Я сказал после суда, какой изрек мне Исаия, что не увижу Господа на земле живых, то есть не увижу престола Господня в Иерусалиме. Не увижу больше человека между живущими в мире, то есть в обителях праха. Жилище мое снимается с места и уносится от меня, как шалаш пастушеский (Ис. 38, 12). Взята у меня жизнь и перенесена с веком моим, как шалаш пастушеский, который сегодня здесь, а утром уже в другом месте. Я должен отрезать подобно ткачу жизнь мою. Подобно свившейся нити сократилось и умалилось время жизни моей. Он отрежет меня от основы – спешу исполнить меру дней моих, уподобляюсь ткани, которая скоро будет перерезана. День и ночь я ждал, что Ты пошлешь мне кончину (Ис. 38, 13). И день и ночь у меня молитва и скорбь.

      Как журавль, как ласточка издавал я звуки, тосковал как голубь (Ис. 38, 14) в скорби и плаче, по причине изреченного мне определения. Уныло смотрели глаза мои к небу: Господи! Тесно мне; спаси меня. Езекия, когда услышал от Исаии о себе определение, обратился к молитве и возвел очи к небу, где обитает Бог, как к месту далекому и недоступному для греха. Просил же он у Господа избавления от ассириян и милости себе, чтобы продлилась жизнь его.

      Что скажу я? Он сказал мне (Ис. 38, 15). Он просит, чтобы и самые слова, какие скажет, были не его собственные, но чтобы Сам Бог вложил в его уста слова, какие Богу угодно. Он и сделал, потому что Бог удалил от него горести души его. Над ними умилосердится Господь.

      Господи! Так живут, и во всем этом жизнь моего духа; Ты исцелишь меня, даруешь мне жизнь (Ис. 38,