От заселенных скворешен

      тянет и нашим жильем…

      Господи, тоже я грешен

      в неразуменье своем,

      словно саднящие шрамы

      сколки весенних примет.

      Путь от Петра к Мандельштаму —

      неисчезающий след.

      Если бы Понтий на троне,

      все ж совестливый чудак —

      ссыльный, голодный Воронеж,

      первый осознанный шаг

      сквозь черноземные строфы,

      где обналичивал сам

      ход не смиренья – Голгофы,

      ближний порог к небесам…

      Шаткая вера – основа,

      чтобы замалчивать спор?

      Ближе метанье Петрово,

      чем роковой перебор.

      Не избежать апокрифа

      в будущий перерасчет,

      от Симеона до Кифы

      целая жизнь протечет,

      через кровавые стяги

      вломятся толпы всерьез!..

      Он не доверил бумаге

      слез… человеческих слез.

      Непроходными стихами,

      хоть и нарваться на срок,

      этот и тот, словно камень,

      не по струе – поперек,

      очередная где драма

      сгинет почти без следа.

      Тропка к искомому храму

      глохнет в церковных садах,

      май хоть… Тюремной парашей

      сказочка сходит на нет,

      на бездуховности нашей

      и христианство на свет?

      Что же тогда на сегодня,

      в сытую вроде бы хрень —

      все-таки