– АRR, это от английского слова «arrival», что переводится как прибытие, приход. Так это что же получается? Не успел Токио несколько часов назад отправить Yankee – 95, как уже рапортует о прибытии Yankee – 96! Странно всё это. Что там у них за траффик такой? Что за удивительная ночная спешка?

      Отупевшая от ночного бдения голова еле-еле способна воспринять и переварить лежащую на поверхности информацию, но я всё же вновь отмечаю про себя недопустимый разрыв между фактическим прибытием самолёта и докладом об этом.

      – Тридцать восемь минут задержки? – недоумеваю я. И это ночью-то, когда самолёты прилетают в час по чайной ложке.

      За дверью явственно слышен грохот сапог подходящей смены.

      – А из Токио-то он, когда улетел, – озаряет меня вдруг, – с какой задержкой в сообщении? С такой же разницей в докладе, или меньшей?

      Времени у меня не больше пяти минут и я, торопливо сунув поднявшемуся со своего места Денису телеграммы, со всех ног несусь на центральный пост. Завидев моё перекошенное от немого вопроса лицо, капитан только машет рукой, давая понять, что согласен со всеми моими поисками заранее. Слава Богу, пачки с последнего моего посещения не перекладывали, и телеграмму об убытии подозрительного заправщика я нахожу в мгновение ока. Номер, дата, борт, вот оно! Вычитаю одни цифры из других, перепроверяюсь, и пачка с шелестом вываливается из моих непроизвольно разжавшихся пальцев.

      – Восемь минут, – шепчу я, боком ретируясь на своё место, – всего восемь минут и доклад был отправлен.

      – Косарев! – слышу я недовольный до официальности голос Дениса, – ты, куда опять пропал?

      – Тут я, туточки, – бормочу я, – выныривая из-за его плеча, – к оперативному на минутку бегал.

      – Смену сдавай, – отмахивается он от моих проблем, – минуту тебе на всё про всё.

      – Меняет меня на этот раз Лёха – лунатик, которому долго рассказывать про положение дел