Мобильность и стабильность на российском рынке труда. Коллектив авторов
Читать онлайн книгу.
формальным и неформальным сегментами) реаллокации представляет и научный, и практический интерес.
В этой главе исследуется влияние структурных сдвигов в занятости на рост агрегированной производительности труда. В качестве таких сдвигов рассматривается межотраслевая реаллокация, в том числе с учетом изменения в соотношении долей занятости формального и неформального сегментов[23]. Мы пытаемся ответить на вопрос, как учет неформальности меняет вклад межотраслевой реаллокации в рост производительности труда.
Влиянию структурных межотраслевых сдвигов на производительность посвящено немало исследований[24]. Так, Э. Денисон, анализируя различия в темпах экономического роста между ведущими странами в послевоенное время, отмечает положительные эффекты радикального сокращения занятости в сельском хозяйстве и несельскохозяйственной самозанятости, отличающихся низкой производительностью [Denison, 1967]. Говоря о самозанятых, он пишет, что есть значительная по численности группа работников (the «fringe» group), сокращение и переток которых в занятость по найму дали бы заметную прибавку к национальному доходу [Denison, 1967, p. 204][25].
Хотя эффект неформальности для динамики агрегированной производительности труда интуитивно очевиден, соответствующих эмпирических исследований на отраслевом уровне крайне мало и они посвящены развивающимся странам[26]. Одна из причин этого – отсутствие надежных статистических данных за сравнительно длительный период. Появление детализированной отраслевой статистики и данных о неформальности позволит проводить такой анализ [Vries et al., 2012].
Новизна нашего исследования в том, что мы впервые изучаем влияние межотраслевой реаллокации, выделяя при этом неформальный сегмент, на рост агрегированной производительности в крупной стране с переходной экономикой, зависимой от мировых цен на экспортируемые природные ресурсы. Наше исследование продолжает линию работ: [McMillan, Rodrik, 2011; Vries et al., 2012; Timmer et al., 2015].
Во-первых, мы формируем новый массив данных отраслевых показателей выпуска, занятости и производительности труда для 30 видов деятельности за период с 1995 г. по 2012 г. с разделением каждого вида деятельности массива Russia KLEMS [Timmer, Voskoboynikov, 2014] на формальный и неформальный сегменты. Во-вторых, для анализа неформальности мы используем не только традиционные [Denison, 1962; 1967; De Avillez, 2012], но и – впервые – новые методы анализа структурных сдвигов [Tang, Wang, 2004; Diewert, 2015], обеспечивающие независимость декомпозиции прироста производительности труда от выбора базового года. Последнее также важно в условиях зависимости внутренних относительных цен от конъюнктуры мировых рынков в случае России.
Мы получили три основных результата. Во-первых, мы показываем, что уровень агрегированной производительности за период с 1995 по 2012 г. вырос почти вдвое, причем его основными драйверами были отрасли, связанные с производством неторгуемых продуктов, – строительство, розничная торговля, телекоммуникации,
Мы понимаем, что обратное влияние динамики производительности труда на структурные сдвиги также нельзя исключать, и оно представляет значительный интерес, но этот аспект проблемы остается за рамками данного исследования.
См. обзор в работах: [Jorgenson, Timmer, 2011; World Bank, 2008] для стран с переходной экономикой и [Timmer et al., 2015] – для развивающихся. Эффекты реаллокации ресурсов в отраслях российской промышленности в 1990–2002 гг. обсуждаются в статье [Бессонов, 2004].
Денисон не называет таких самозанятых неформальными работниками, поскольку сам термин в современном смысле появился в литературе лишь в 1970-е годы применительно к развивающимся странам. Для обозначения этого явления в развитых странах он стал использоваться еще позже.
Де Фрис с соавторами [Vries et al., 2012] рассматривают влияние неформального сектора на рост производительности в Индии, используя метод декомпозиции, предложенный Денисоном [Denison, 1962].