Нет гончара. Один я в мастерской.

      Две тысячи кувшинов предо мной,

      И шепчутся: «Предстанем незнакомцу

      На мир толпой разряженной людской».

      Кем эта ваза нежная была?

      Вздыхателем! Печальна и светла.

      А ручки вазы? Гибкою рукою:

      Она, как прежде, шею обвила.

      Что алый мак? Кровь брызнула струей

      Из ран султана, взятого землей.

      А в гиацинте – из земли пробился

      И вновь завился локон молодой.

      Над зеркалом ручья дрожит цветок;

      В нем женский прах: знакомый стебелек.

      Не мни тюльпанов зелени прибрежной:

      И в них – румянец нежный и упрек…

      Сияли зори людям – и до нас!

      Текли дугою звезды – и до нас!

      В комочке праха сером, под ногою

      Ты раздавил сиявший юный глаз.

      Светает. Гаснут поздние огни.

      Зажглись надежды. Так всегда, все дни!

      А свечереет – вновь зажгутся свечи.

      И гаснут в сердце поздние огни.

      Вовлечь бы в тайный заговор любовь!

      Обнять весь мир, поднять к тебе любовь,

      Чтоб с высоты упавший мир разбился,

      Чтоб из обломков лучшим встал он вновь!

      Бог – в жилах дней. Вся жизнь – Его игра.

      Из ртути Он – живого серебра.

      Блеснет луной, засеребрится рыбкой…

      Он – гибкий весь, и смерть – Его игра.

      Прощалась капля с морем – вся в слезах!

      Смеялось вольно море – все в лучах!

      «Взлетай на небо, упадай на землю, —

      Конец один: опять – в моих волнах».

      Сомненье, вера, пыл живых страстей

      Игра воздушных мыльных пузырей:

      Тот радугой блеснул, а этот – серый…

      И разлетятся все! Вот жизнь людей.

      Один – бегущим доверяет дням,

      Другой – туманным завтрашним мечтам,

      А муэдзин вещает с башни мрака:

      «Глупцы! Не здесь награда, и не там!»

      Вообрази себя столпом наук,

      Старайся вбить, чтоб зацепиться, крюк

      В провалы двух пучин – вчера и завтра.

      А лучше – пей! Не трать пустых потуг.

      Влек и меня ученых ореол.

      Я смолоду их слушал, споры вел,

      Сидел у них… Но той же самой дверью

      Я выходил, которой и вошел.

      Как будто был к дверям подобран ключ.

      Как будто был в тумане яркий луч.

      Про «я» и «ты» звучало откровенье…

      Мгновенье – мрак! И в бездну канул ключ!

      Как! Золотом заслуг платить за сор —

      За эту жизнь? Навязан договор,

      Должник обманут, слаб… А в суд потянут

      Без разговоров. Ловкий кредитор!