Вечереет. Вечер реет.

      Пахнет ветром с тишиной

      Невесомая касмея,

      Окружённая травой.

      У плетня поют цикады,

      И запуталась в листве

      Долгожданная прохлада.

      Как пропоица в вине,

      Утопает уходящий

      Навсегда отсюда день,

      Будто кто-то разводящий

      Взял и, расстегнув ремень,

      Вмиг ослабил портупею

      И скомандовал – отбой!

      Никуда не деться? – верю.

      Ни к чему теперь конвой.

      Я и сам пойду, да только

      Вот бы знать, куда идёт

      Уходящий день да сколько

      Он с собою заберёт…

      Причудливо ломая тени,

      Сад, переполненный луной,

      Раскинулся и, как на сцене,

      Влекомые его игрой,

      Неслышно лилии качались.

      Казалось, танец был знаком:

      В его движениях сплетались

      И лунный цвет, и лунный тон.

      Сквозь кружево листвы струился

      Ночного неба аромат.

      И мне, впервые, сон не снился,

      И явью был исполнен сад.

      Внимая незвукам оркестра,

      Полночным инеем мело.

      И не было в округе места,

      Куда б не влезло серебро.

      Им, в каждом слышимом мгновенье,

      Мир колокольцами звенел:

      Сиял незримый акт творенья

      Сквозь яблонь скученных придел.

      Малина спелая в саду

      Не рвётся, а скорей стекает.

      Беру не всю – через одну,

      Одну же птицам оставляю.

      Их много суетливых здесь —

      Неугомонно непоседных.

      Плетень тугой в малине весь,

      Как в выдаче пайков для бедных.

      День жарок. Ос басовый гул.

      В малине душно, пряно, пьяно,

      Как будто в марево шагнул,

      Держа малины с полстакана.

      Куда ни глянь – всё синева,

      Ни облачка на небе летнем.

      Какие могут быть слова?!

      В каком исполнить лето цвете?

      Каким у лета может вкус

      В строке случайной оказаться,

      Чтоб, словно бусина из бус,

      Смог подходящим бы назваться?..

      Деревня спит. В деревне спящей

      Скрипучесть, хруст и хрипотца,

      Как в нищенке, всегда просящей

      За нас прощенье у Отца.

      В ней часом здесь соединились

      И плач греховный, и печаль.

      И впрямь земному – путь извилист,

      Туманна