– Мы можем поговорить откровенно? – спросила я месье Пети, когда в их разговоре с отцом наступила пауза. Адель говорила, что женщина, которая держится уверенно, всегда добивается того, чего хочет. – И, наверное, лучше наедине?

      Месье Пети посмотрел на меня удивленно. Он был высоким, с четко выраженными чертами лица и волосами, тронутыми сединой. Наверняка женщины его возраста находили его привлекательным. Улыбнувшись ему, я постаралась вложить в улыбку весь свой небольшой запас очарования.

      – Уверена, папа не боится оставить меня наедине с вами.

      Месье Пети кивнул.

      – Если вы не возражаете, – сказал он отцу. Он все еще избегал обращаться непосредственно ко мне.

      – Если кто и мог бы возразить, так это вы. Язычок у нее очень острый. – Отец бросил на меня еще один предупреждающий взгляд.

      Оставшись в саду одни, мы с месье Пети почувствовали скованность, серьезность ситуации давила на нас. Мы собирались пожениться, но совершенно не знали друг друга. Мы уставились на живую изгородь из жасмина, не находя слов и мучаясь из-за жары. Жестина была права: платье оказалось слишком теплым для этого времени года. Я пожалела, что не могу содрать его и забросить в кусты, оставшись перед моим женихом в белой хлопчатобумажной сорочке и нижней юбке – тогда я чувствовала бы себя свободнее. Мама заставила меня надеть черные чулки и ботинки из телячьей кожи с жемчужными пуговицами, хотя я предпочла бы быть босиком. Я усмехнулась, представив, какова была бы реакция месье Пети, если бы он оказался наедине с необузданной девушкой, сбросившей платье. Он в смущении посмотрел на меня, затем вновь стал разглядывать живую изгородь, словно там было что-то интересное.

      Смешанный запах белого и красного жасмина действовал одурманивающе, но я привыкла к нему и сохраняла способность трезво мыслить. Набравшись храбрости, я стала рассматривать месье Пети, пытаясь определить по лицу его характер. Он, взглянув на меня, тут же отвел взгляд, мое откровенное разглядывание нервировало его. Я была довольна и восприняла это как свидетельство того, что он не будет донимать меня замечаниями и учить уму-разуму. Теперь он принялся с необыкновенным интересом изучать бокал хереса. Я решила, что пора брать инициативу в свои руки.

      Месье Пети вежливо спросил, какие у меня есть к нему вопросы, что конкретно меня интересует. Кого-нибудь другого это вряд ли заботило бы.

      – Теперь, очевидно, я буду интересоваться в основном вами, – ответила я.

      – Может быть, вы хотите узнать меня получше, прежде чем примете решение? Я не хочу, чтобы вы чувствовали себя несчастной.

      Тут я увидела, что для него это такой же ответственный