Смерть меня подождет. Григорий Федосеев
Читать онлайн книгу.
с ним несколькими словами на родном языке. Наш маршрут явно встревожил проводников.
– Что вас пугает? – спросил я.
– Ничего, переедем, только обязательно торопиться надо, пока небо не замутило, – ответил уже спокойно Афанасий.
Позавтракав, мы свернули лагерь.
Королев исчез бесследно
От Аянской бухты наш путь шел на запад, к Джугджурскому хребту. Нас провожало холодное солнце, только что поднявшееся над морской синевой.
По заснеженной дороге дружно бежали оленьи упряжки. На передней паре сидел Афанасий. Он нет-нет да и подстегнет поводным ремнем праворучного быка. Упряжка рванется вперед и взбудоражит обоз, но через минуту олени сбавляют ход и снова бегут спокойно размашистой рысью.
Скоро дорога потянулась в гору. Я шел впереди обоза и чем выше поднимался, тем шире разворачивалась предо мною береговая панорама. Прибрежные склоны гор подвержены влиянию холодных ветров и одеты бедно. Природе не удалось создать здесь пышного наряда и красивого пейзажа. Деревья – горбатые и полузасохшие кусты – лежат, прижавшись к земле, а мох растет только под защитой камней. Но растительность не вызывает сожаления. Наоборот, чувство восторга охватывает человека при знакомстве с нею. Радуешься упорству, с каким эти деревья и мхи защищают свою жизнь. Ни ветер, ни стужа не в силах убить их. Лиственницы, березки, стланики, ольхи не только живут, но и упорно стремятся отвоевать себе еще более крутые места у самой кромки моря.
К часу дня мы добрались до последнего перевала Прибрежного хребта. Впереди видно Алдоминское ущелье, а дальше показались заснеженные горы. То был Джугджур. Высоко в небо поднимаются скалистые вершины. Широкой полосой тянутся на север его многочисленные отроги. Именно там, в глуши скал и нагромождений, быть может, боролась за жизнь горсточка смелых и дорогих нам людей. Чем ближе мы подбирались к хребту, тем настойчивее овладевала мною тревога. «Неужели погибли?» – думал я, всматриваясь в неприветливый облик гор.
Дальше путь шел по реке Алдоме, берущей свое начало в центральной части Джугджурского хребта. Прибрежные горы прикрывают долины от холодных и губительных морских ветров, и деревья здесь нормально растут. Огромные лиственницы, достигающие тридцатипятиметровой высоты, толстенные ели, березы, тополя украшают долину. Они жмутся к реке и растут только на пологих склонах, защищенных от ветра. Сам же Джугджурский хребет голый. На нем ни кустика, ни деревца. На сотни километров лишь безжизненные курумы[1]. Мне никогда не приходилось видеть более печальный пейзаж. Ни суровое побережье Ледовитого океана, ни тундра, ни море не оставляли во мне такого впечатления безнадежности и уныния, как Джугджурский хребет. Хотелось скорее пройти, не видеть его. «Не потому ли у местных эвенков живет недобрая молва про Джугджур?» – размышлял я, вспоминая разговор в райисполкоме.
Дорога, по которой мы ехали, местами терялась в кривунах реки, но Афанасий с удивительной точностью помнил все свороты, объезды. Мы ехали наверняка.
Над
Курумы – каменные потоки, стекающие с вершин гор.