– Ну вот и готово, – буднично сказал Гаспар, продемонстрировав нечто, больше всего похожее на будильник без корпуса и с шестеренкой вместо часовых стрелок.

      Шестеренку я признал. В любом арбалете она, такая большая – единственная. И роль у нее важная. Толкатель, который и отправляет в полет болт, несясь по желобу, в конце его, вместо того чтобы со всей силы ударить о его край, упирается в пружинный демпфер. Издав при этом звук, чем-то похожий на тот, что издает колокольчик, по которому ударили и тут же его приглушили. Но перед касанием толкатель передает часть уже ненужной энергии именно на эту шестеренку. Та, в свою очередь, отдает ее на рычаг, с помощью которого арбалет и взводится для следующего выстрела. И если дернуть рычаг достаточно быстро после выстрела, усилия будут почти неощутимы. Отлично придумано, ведь арбалеты сейчас по большей части двух-, а у меня и вовсе трехзарядный.

      – Когда механизм сработает внутри этого чудовища, она, – Гаспар ткнул пальцем в шестерню, – раскрутившись, слетит с вращающегося валика и отправится в самостоятельный полет. Что нанесет монстру дополнительный урон.

      Гаспар искоса взглянул на Рейчел: как она, впечатлилась сложностью конструкции? Судя по лицу девушки, не очень. Кстати, как и Головешка. Хотя, возможно, его реакция напрямую была связана с потерей арбалета. Впечатлялись мы с Блезом: это надо же, за такой короткий срок, в прямом смысле на коленке, создать механизм такой сложности!

      – Держи, – протянул Гаспар Теду испорченный в хлам арбалет. – Можешь и это взять, – подкинул он на ладони свой механизм. – Ты же у нас Неустрашимый Тед, так кому же, как не тебе, человеку, на которого аборигены едва ли не молятся,