На дне глубокого колодца,

      На дне широкой колыбели,

      Где никогда не будет солнца,

      Лежу я в каменной постели.

      В краях, где стаи птиц кружили,

      На дне разрушенного замка,

      В котором мы когда-то жили,

      Где было ничего не жалко,

      Среди руин, среди камней,

      Во времени, где всё иначе,

      Среди скелетов и костей

      Лежит душа моя и плачет.

      Она лежит – и ничего.

      Кровавые глаза на блюде.

      Я не спаслась ни от кого,

      Ведь главный враг – совсем не люди.

      Я не смогла уйти назад,

      Спина слаба, пробита грудь,

      Из крови мёртвых водопад

      Мне к свету перерезал путь.

      И в этой страшной темноте —

      В колодце только капли слышно —

      Я поняла, что мы не те,

      Что ничего у нас не вышло.

      Что мы сидим на самом дне,

      Что эти капли громче, шире,

      Что мы в аду, а не в огне,

      Что мы в пустом подземном мире,

      Что вместо сердца две змеи,

      Что ты меня давно не любишь,

      Что эти руки – не мои,

      Что ты мне крылья рубишь, рубишь,

      Что ты меня давно не ждёшь,

      Что ты отсёк мне всё живое,

      Что слов ты больше не поймёшь,

      Что мы не целое – нас двое,

      Что времени здесь больше нет,

      Здесь никогда не будет лета,

      Что я давно теряла след,

      Но только нынче вижу это,

      Что мёртвые давно немы,

      А я всё с ними в диалоге,

      Я дождалась своей зимы,

      Но отчего ж не ходят ноги?

      Что я не жарюсь, не тону,

      Что не молюсь, не злюсь, не плачу,

      Что я давно иду ко дну,

      Что больше ничего не значу,

      И я стою над тишиной,

      Я – всех несчастий королева.

      К тебе тянусь я, друг ты мой!

      Да только ты моим и не был.

      Чего ты хочешь от меня?

      Чтоб