И сердцем далеко носилась

      Татьяна, смотря на луну…

      Вдруг мысль в уме ее родилась…

      «Поди, оставь меня одну.

      Дай, няня, мне перо, бумагу,

      Да стол подвинь; я скоро лягу;

      Прости». И вот она одна.

      Все тихо. Светит ей луна.

      Облокотясь, Татьяна пишет.

      И все Евгений на уме,

      И в необдуманном письме

      Любовь невинной девы дышит.

      Письмо готово, сложено…

      Татьяна! для кого ж оно?

      Я знал красавиц недоступных,

      Холодных, чистых, как зима,

      Неумолимых, неподкупных,

      Непостижимых для ума;

      Дивился я их спеси модной,

      Их добродетели природной,

      И, признаюсь, от них бежал,

      И, мнится, с ужасом читал

      Над их бровями надпись ада:

      Оставь надежду навсегда[30][31].

      Внушать любовь для них беда,

      Пугать людей для них отрада.

      Быть может, на брегах Невы

      Подобных дам видали вы.

      Среди поклонников послушных

      Других причудниц я видал,

      Самолюбиво равнодушных

      Для вздохов страстных и похвал.

      И что ж нашел я с изумленьем?

      Они, суровым поведеньем

      Пугая робкую любовь,

      Ее привлечь умели вновь,

      По крайней мере, сожаленьем,

      По крайней мере, звук речей

      Казался иногда нежней,

      И с легковерным ослепленьем

      Опять любовник молодой

      Бежал за милой суетой.

      За что ж виновнее Татьяна?

      За то ль, что в милой простоте

      Она не ведает обмана

      И верит избранной мечте?

      За то ль, что любит без искусства,

      Послушная влеченью чувства,

      Что так доверчива она,

      Что от небес одарена

      Воображением мятежным,

      Умом и волею живой,

      И своенравной головой,

      И сердцем пламенным и нежным?

      Ужели не простите ей

      Вы легкомыслия страстей?

      Кокетка судит хладнокровно,

      Татьяна любит не шутя

      И предается безусловно

      Любви, как милое дитя.

      Не говорит она: отложим —

      Любви мы цену тем умножим,

      Вернее в сети заведем;

      Сперва тщеславие кольнем

      Надеждой, там недоуменьем

      Измучим сердце, а потом

      Ревнивым оживим огнем;

      А то, скучая наслажденьем,

      Невольник хитрый из оков

      Всечасно вырваться готов.

      Еще