Дело о трех рубинах. Георгий Персиков
Читать онлайн книгу.
в стенку окопа и сполз на дно. Японцам удалось проплыть в Тунайчу с моря через узкий пролив, и теперь два баркаса, заполненные солдатами в песочной форме, заходили со стороны озера в тыл партизанам, поливая их свинцом. Но у Гротто-Слепиковского уже был готов ответ – не прошло и полминуты, как на северном редуте возник пулемет «Максим» – единственный козырь отряда.
Короткими, экономными очередями каторжане обстреляли ближнее суденышко. За борт с криком полетели несколько десантников, и баркас, потеряв управление, заюлил на месте. Второе судно, не дожидаясь участи товарищей, поспешно скрылось за мысом.
Японцы, отчаявшись взять укрепления лобовой атакой, отступили под матерные крики партизан. Но не успели защитники обрадоваться маленькой победе, как на лагерь вновь обрушился артиллерийский обстрел. Взрывы уничтожили весь правый фланг укреплений. Снаряд разворотил один из блиндажей, толстые бревна веером торчали из земли. Что случилось с сидевшими внутри ранеными и женами вольнопоселенцев из отряда, лучше было не думать.
Когда обстрел наконец закончился, Георгий сидел на земле и пытался отряхнуть от грязи звенящую, словно медный чан, голову. Борис подошел и что-то прокричал брату прямо в лицо, потом снова и снова. Родин помотал головой, прогоняя лишние звуки. И только с четвертого раза разобрал:
– Енька! Стрелять перестали, сейчас в штыки пойдут! Винтовка твоя где?
Георгий что-то промычал в ответ и принялся выкапывать из-под осыпавшейся земли свою заветную «мосинку», подарок матросов с крейсера «Новик». Из леса, изредка постреливая, наступали японцы, их было не менее двухсот человек. Партизаны же к тому времени потеряли убитыми четверть отряда, а из оставшихся каждый второй был ранен. Несмотря на это, отсиживаться в окопах – верная смерть, нужно было прорываться из окружения. Гротто-Слепиковский взвел курок револьвера и, перекрестившись, скомандовал:
– За мной, братцы! Вперед! Ура!
И, спрыгнув с насыпи, устремился навстречу врагу. Его поддержало пять десятков каторжных глоток, и над сахалинской тайгой разнеслось басовитое грозное: «Урра-а-а!» Из тайги с криком «Банзай!» хлынули японские десантники.
Две силы сшиблись на опушке леса. Высокие плечистые русские, снаряженные берданками и тяжелыми, длинными винтовками Мосина, лучше подходившими для штыковой атаки, поначалу стали одерживать верх. Они буквально смели первые ряды низкорослых япошек, словно северные великаны в битве с мелким лесным народцем. Каторжники стреляли, кололи, крушили черепа врагов прикладами в битве за жизнь и свободу. Но численное превосходство постепенно дало о себе знать – из тайги прибывали все новые и новые солдаты, и скоро у каждого русского было по четыре противника. Вновь грохнула артиллерия, в лагере начали рваться снаряды, отрезая путь к отступлению. Ожил и снова застучал пулемет, брошенный на склоне сопки.
Гротто-Слепиковский в упор выпустил последнюю пулю, свалив с ног нападавшего десантника, отбросил в сторону ставший