Но говори – идет ли он домой?

      Он, кажется, старается усердно

      Приятным быть своей жене.

      Скажу

      Я вот что вам: мой барин, несомненно,

      Взбесился, как рогатый…

      Негодяй!

      Как смел ты мне сказать “рогатый”?

      То есть,

      Не так, как муж рогатый – но совсем

      Взбесился он. Когда просить я начал

      Его домой, к обеду – у меня

      Потребовал он тысячу дукатов.

      Я говорю: “Пора идти обедать!”

      Он говорит: “Где золото мое?”

      Я говорю: “Все блюда подгорели!”

      Он говорит: “Где золото мое?”

      Я говорю: “Пожалуйте скорее!”

      Он говорит: “Где золото мое?

      Где тысяча дукатов, плут негодный?”

      Я говорю: “Сгорит ваш поросенок!”

      Он говорит: “Где золото мое?”

      Я говорю: “Да госпожой моею…” —

      “Повесься с ней! Не знаю никакой

      Я госпожи. Черт с госпожой твоею!”

      Кто это говорит?

      Он говорит,

      Мой господин. “Я, – говорит, – не знаю

      Ни госпожи, ни дома, ни жены!”

      И вот таким манером порученье,

      Что должен был исполнить мой язык,

      Я на плечах моих вам доставляю

      Благодаря ему; да, по плечам

      Отколотил меня он в заключенье.

      Ступай опять, негодный, и веди

      Его домой.

      Идти опять и снова

      Прибитым быть? Нет, Бога ради, я

      Прошу послать кого-нибудь другого.

      Ступай сейчас, бездельник, иль тебе

      Я проломлю башку крестообразно.

      Ну да, а он крест этот освятит

      Пощечинами новыми – и выйдет

      Святою голова моя у вас.

      Вон, говорят, болтливый олух! Живо

      Веди его домой.

      Ужели я

      Так кругл для вас, что можете вы мною

      Туда, сюда, как мячиком, швырять?

      Вы гоните отсюда, он оттуда;

      Коль этак долго мне