Явившиеся на место встречи бандиты застали там мирно беседующих обидчиков. Те абсолютно не «парились» относительно будущего «толковища»[4]. Никакого раскаяния или чего бы то ни было подобного на лицах встречавших не наблюдалось. А непринуждённые позы, в которых развалились присутствующие, свидетельствовали об их несерьёзном отношении к происходящему.

      Во время драки в пивной бандиты потеряли двух человек. У самого записного забияки была сломана нога, и он надолго выбыл из числа активных «штыков» банды. Ещё один получил сотрясение мозга и для предстоящего мероприятия тоже мало подходил. Досталось и другим, но орудовать пистолетом и финкой они вполне были способны.

      – Это чё я такое вижу?! – с ходу начал заводиться главарь пострадавших.

      – Не тарахти… – поморщился Франт. – Обзовись для начала. Кто ты есть, кто за тебя сказать может. А уж потом докладай – чего предъявить хочешь да на каком основании. Закон воровской забыл?! Или у нас времена поплыли, и честному вору уже всякая сявка предъяву кидать может?

      – Что?!! – взвился главарь, выведенный из себя насмешливо-презрительным тоном собеседника и его непринуждённой позой. – Ты, сучара, встань для начала!

      И оппонент моментально изменил позу. Только что он сидел, облокотившись о стену, – и вот уже стоит на ногах, а его внезапно ставшие очень холодными и недобрыми глаза прямо-таки сверлят главаря.

      – Ты что сказал? – ледяным голосом осведомился Франт. – Ты кого это тут сучить начал? Забыл, что за слова такие полагается?

      Забывшись, бандит допустил роковую ошибку. Назвать авторитетного вора сукой – это «упороть косяк»[5] немалой силы. На зоне так называли людей, нарушивших воровской закон и живущих не по понятиям. И за такие слова, сказанные в запале и не подкреплённые никакими доказательствами, можно было неиллюзорно огрести.

      У главаря ещё оставалась возможность как-то разрулить дело, спустить на тормозах. Но для этого надо было прилюдно признать свою ошибку и принести извинения неправедно оскорблённому.

      И какие после этого могли быть предъявлены за мордобой?

      Бандит неминуемо утрачивал авторитет в глазах подельников.

      Так что оставался единственный вариант – доказать своё утверждение, выставив оппонента человеком залётным, никакого авторитета не имеющим и к воровскому миру не принадлежащим. Тем паче что прочие воры его не знали, никто в городе с ним ранее не общался. И никаких предъяв за него не поступило бы ни с чьей стороны.

      Ну, и неубиваемый козырь в виде автоматчика тоже следовало иметь в виду…