А меня на «почве» милой

      Оскандалили!

      Грущу…

      Ну, да я сберуся с силой:

      Купно с Федором отмщу

      Иль Косицу напущу!

      Сей журнал – исчадье мрака!

      В нем хозяин – сатана!

      Так, друзья мои; однако

      Толщина-то, толщина!

      Грянул гром не из тучи…

      Ах я грешник окаянный!

      Я себя в восторге чистом

      До сегодняшнего полдня

      Называл матерьялистом.

      Был я к Бюхнеру привязан,

      Покоряясь общей моде,

      И читал его девицам

      В запрещенном переводе.

      Наводил на дам московских

      Больше, чем все черти, страха,

      Проповедуя идеи

      Молешотта, Фейербаха!

      Но ко мне внезапно в душу

      Благодать сошла господня:

      Мне Юркевич многоумный

      Свет ее открыл сегодня.

      Доказал он мне – о небо,

      Я предвидеть это мог ли! –

      Психологии незнанье

      В обожаемом мной Бокле!

      Горько плачь, несчастный Бюхнер,

      Достодолжную острастку

      Обещает дать тебе он,

      Сняв с твоей системы маску!

      Для девиц и дам московских

      Ты не будешь страшной тенью,

      Не привьешься гнойной язвой

      К молодому поколенью!

      Вот тебе пример: навеки

      Я прощаюся с тобою,

      Породнил меня Юркевич

      С философией иною;

      Почитать я буду старших,

      Полон к ним благоговенья,

      И в великий пост намерен

      Справить ровно два говенья!

      Слава нам! В поганой луже

      Мы давно стоим,

      И чем далее, тем хуже

      Мы себя грязним!

      Конрад Лилиеншвагер

      «Велика и обильна родная земля» –

      Мы читали из школьных тетрадок;

      «Но порядка в ней нет» – прибавлялось; теперь

      Положительно есть и порядок.

      Не угодно ль взглянуть – поразительный вид:

      Вот народ в шестьдесят миллионов,

      Что в любви и примерном согласьи живет

      Под эгидою мудрых законов.

      Всем известно, на праве основан закон…

      Как бы здесь мне хотелося здраво

      Бросить взгляд на идею, значенье и цель

      Высоко мною чтимого права.

      Изъяснил бы весьма юридически я,

      Что спасительна порка для вора,

      Как толкуют Капустин, Чичерин Борис

      И юристов немецкая свора.

      Но боюсь от предмета