Голоса чертовски тонки. Новые истории из фантастического мира Шекспира (сборник). Джонатан Барнс
Читать онлайн книгу.
касается моей спины, и я просыпаюсь. В моих комнатах темно – теперь они просторнее и лучше обставлены – и до рассвета еще далеко. Чья-то нога, теплее моей…
Эдвард? Джон? Я был чересчур пьян и не запомнил. Обычно я отправляю актеров восвояси: от них одни неприятности, да еще у половины – сифилис. Но я топил печаль в вине – и сам тонул в печали, – и тут явился этот то ли Эдвард, то ли Джон, запрыгал вокруг, плюхнулся ко мне на колени, заерзал, и я позволил этому случиться. Возможно, даже хотел, чтобы это случилось.
Какой-то миг я думаю об Энн и морщусь. Ладно. Отложим тревоги до утра. А пока – пусть все это еще немного послужит мне утешением.
…люди, дерутся за кинжал…
Миновало тринадцать лет. Теперь я довольно богат. Новый король видел истории, написанные мною в угоду старой Бесс[9], и желает, чтобы я написал и о его предках. Рукопись, можно сказать, у меня на столе, и я чувствую себя виноватым.
– Эй, Дикон! – говорю я, вновь засыпая – легко, будто задув свечу. – А Кит здесь? Я думал с ним увидеться.
В «Голове королевы» полно актеров и драматургов; сегодня шума и веселья здесь куда больше, чем обычно. Лицо Бербеджа внезапно бледнеет. Что я такого сказал? Уж не ослышался ли он?
– Я говорю…
– Уилл, ты разве не слышал? – говорит молодой актер, опуская руку мне на плечо, будто я уже в горе, будто он уже сказал то, что собирается сказать – то, что я уже знаю, понимая, что сплю.
– Неужто Тайный… – начинаю я.
– Уилл, Кит мертв. Убит вчера ночью.
Пальцы Ричарда сжимают плечо, он пристально глядит мне в глаза, ожидая увидеть в моем взгляде боль.
– Убит?
…сверкает лезвие, люди дерутся за кинжал…
– Кабацкая драка. Счет не поделили. Так говорят.
Он все еще пристально смотрит мне в лицо, все еще следит за мной, все еще…
Я не видел, как это случилось, но с того дня начал видеть это во сне – драку, кинжал, кровь.
Нет, не всегда. Порой этот сон мучает меня еженощно на протяжении месяца, порой я не вспоминаю о нем целый год. Но он, тот миг, неизменно возвращается…
…желтый отблеск на лезвии; брызжет алая кровь…
Я как будто виню во всем кинжал. Не Фрайзера[10], совершившего убийство, не ублюдка Поли, наверняка приложившего к нему руку, но сам кинжал, как будто неразумная сталь могла намеренно убить, утоляя жажду крови. Кинжал… Кто знает, что с ним сталось? Наверное, лежит себе в мошне на чьем-то поясе и служит целям не более мрачным, чем нарезание сыра.
Однако он не покидает моих мыслей. Он преследует меня. Он пляшет в моих снах, уничтожая все хорошее и доброе вокруг, поет пронзительные стальные гимны во славу смерти и утрат…
Я вновь просыпаюсь – резко, внезапно, сердце отчаянно бьется в груди. В спальне ничто не изменилось ни на дюйм. Я отбрасываю одеяла – то ли Джон, то ли Эдвард раздраженно ворочается и вопросительно мычит.
– Прости, – говорю я. – Я просто… мне нужно…
Он вновь разражается храпом, а я подсаживаюсь к столу и зажигаю лампу.
Кинжал…
Поначалу
Т. е. королеве Елизавете.
Ингрэм Фрайзер, убийца Кристофера Марло.