Гимн Лейбовицу. Уолтер Майкл Миллер-младший
Читать онлайн книгу.
А тем временем стену его убежища царапали чьи-то когти.
3
– …и тогда, святой отец, я едва не взял хлеб и сыр.
– Но ты же его не взял?
– Нет.
– Значит, действием ты не согрешил.
– Я так хотел их взять, я уже чувствовал их вкус…
– Сознательно? Ты сознательно наслаждался этой фантазией?
– Нет.
– Ты пытался от нее избавиться.
– Да.
– Значит, в помыслах ты не совершил греха чревоугодия. Почему же ты считаешь себя виновным?
– Потому что затем я вышел из себя и облил его святой водой.
– Что?
Отец Чероки, одетый в орарь, смотрел на кающегося грешника, который стоял на коленях перед ним под палящим солнцем. Священнику не давала покоя мысль о том, как такой юноша (и притом, насколько он мог судить, не особенно умный) ухитряется находить возможности согрешить или почти согрешить, пребывая в полном одиночестве, посреди голой пустыни, вдали от всего, что вызывает искушение. Сложно попасть в неприятную ситуацию, если у тебя только четки, кремень, перочинный нож и молитвенник. По крайней мере, так казалось отцу Чероки. Однако исповедь сильно затянулась, и он мечтал о том, чтобы мальчик наконец с ней закруглился. Отца Чероки замучил артрит. Рядом на переносном столике, который он возил с собой, лежали Святые Дары, и поэтому священник предпочитал стоять – или опуститься на колени вместе с кающимся. Он зажег свечу перед золотым ящичком с Дарами, но на фоне солнца ее огонек не был виден – возможно, ее задул ветер.
– В наши дни уже позволено проводить экзорцизм без разрешения вышестоящих церковных властей. В чем ты исповедуешься – в том, что был зол?
– И в этом тоже.
– На кого ты разгневался? На старика или на себя – за то, что чуть было не взял пищу?
– Я… Я точно не знаю.
– Так решай, – нетерпеливо сказал отец Чероки. – Либо ты обвиняешь себя, либо нет.
– Я обвиняю себя.
– В чем? – вздохнул отец Чероки.
– В том, что злоупотребил сакральным в приступе ярости.
– Злоупотребил? У тебя не было причин заподозрить влияние дьявола? Ты просто рассердился и брызнул на него святой водой, словно чернилами в глаз?
Послушник смущенно заерзал, почувствовав сарказм в словах священника. Исповедь всегда тяжело давалась брату Фрэнсису. Он не мог подобрать правильные слова для описания своих дурных поступков и безнадежно сбивался с толку, пытаясь вспомнить мотивы. Позиция священника в этом вопросе – «либо ты сделал это, либо нет» – тоже не улучшала ситуацию, хотя, очевидно, он был прав.
– На мгновение я обезумел, – сказал Фрэнсис наконец.
Чероки открыл было рот, собираясь возразить, затем передумал.
– Ясно. Что еще?
– Чревоугодливые мысли, – сказал Фрэнсис, подумав.
Священник вздохнул.
– Мне казалось, что с этим мы уже разобрались. Или ты