Простите, государь.

      Я вкрадчивого лишена искусства

      В словах и жестах: то, чего нет в мыслях,

      Нет и в устах. Но надо сообщить,

      Что не порок, убийство или подлость,

      Не непристойный недостойный шаг

      Меня лишили вдруг расположенья.

      Мое богатство – это недостаток

      Просящих взоров и речей таких же,

      И я довольна, что их нет, хотя

      Чрез это я любви лишилась.

      Лучше б

      Не родилась, чем мне не угодить.

      Как, только-то? Застенчивость натуры,

      Что часто нам мешает говорить, –

      Вот вся вина? Ну что ж, Бургундский герцог,

      Что скажете вы леди? Ведь любовь,

      Когда примешиваются расчеты,

      Уж не вполне любовь. Ее берете?

      Она сама – приданое.

      Коль даст

      Король ей часть, что раньше обещал,

      Корделия Бургундской герцогиней

      Сейчас же станет.

      Я клялся. Слово крепко. Ничего.

      Мне очень жаль, но, потеряв отца,

      Теряете и мужа.

      Успокойтесь!

      Когда у вас расчет на состоянье,

      За вас я не пойду.

      Корделия, ты в бедности богата,

      В забвении славна, мила в презренье.

      Достоинства твои с тобой беру я;

      И вправе я: я брошенное поднял.

      Как странно: то, что встречено презреньем,

      Сильнее горячит мне кровь волненьем.

      Так бесприданнице, король, твоей

      Власть выпала над Франциею всей.

      И герцогам Бургундским не добиться

      Руки такой бесценнейшей девицы.

      Простись, Корделия, с твоей родней;

      Что здесь теряешь, то найдешь со мной.

      Бери, бери; я не скажу ни слова.

      Нет дочери у нас. – Но будь готова

      Сейчас же скрыться с глаз, без промедленья.

      Не жди напутствий иль благословенья.

      Идемте, герцог.