Ничего странного. Наталья Макеева
Читать онлайн книгу.
Голубев чувствовал, что идет какой-то сложный процесс. Такое молчание он замечал перед грозой у марсианина – «живой камень» прятался от негативных энергий вглубь своих корней, где совершал одному ему ведомую внутреннюю работу. «Вам бы тоже не помешало почаще заниматься чем-то подобным», – примерно так звучал намек «живого камня» на отсутствие связи с корнями у сотрудников лаборатории и время от времени заглядывающих в неё кураторов от одной из спецслужб. Сам он признавался, что хочет всё же вернуться на Марс, что прогулка затянулась, и здесь у него нет будущего ни в одном из смыслов этого слова.
…Ира умерла через десять дней после ритуала – тихо, лишь вздрогнув во сне – на глазах у родителей. В предшествовавшие этому событию дни она уже не приходила в сознание. Александр Голубев, вместе с супругой оплакивая Иру, не мог отделаться от мысли, что плакать не стоит, что всё только начинается.
…А ещё спустя два дня, перед самыми похоронами, растение заговорило.
«Папа!» – вспыхнуло в его голове. Он почти физически услышал голос дочери. «Ира, ты здесь?» – «Папа, со мной всё в порядке. Тот, другой, каменный, всё объяснил. Забери меня домой, мне здесь страшно!» – «Доча, я сейчас должен…» – «Меня похоронить? Поезжай, я же знаю, что это надо. Только я хочу, чтобы ты знал – в том теле меня уже не было. Я вся ушла в цветок. Кстати, если бы ты не провел ритуал, то было бы лишь почкование. Ты молодец. И балахон у тебя клёвый. Вот бы померить!»
Последняя фраза больно хлестнула Голубева – ведь понятно же, что Ира уже вряд ли сможет что-то померить. Она теперь лишь воспринимает мир. И общается. Она, наверное, сможет стать мыслителем – её свободное тело сознание будет неограниченно генерировать текст. Среди живых, живущих в теле, есть те, кто только и мечтает о чем-то подобном – параллельно с идеями бессмертия шевелится колченогая идея киборгизации бытия.
Похороны прошли странно. В сознании Голубева всё никак не могли ужиться растение, общавшееся с ним только что, и опустевшее тело дочери, предаваемое земле. Он напился, кричал, что Ирочка жива, окружающие воспринимали поведение безутешного отца с пониманием. Жена молча плакала.
На эксперимент Голубев пошёл тайно, и даже минимальная огласка могла легко обернуться серьезными последствиями, поэтому растение из лаборатории он вынес с огромным трудом. Однако ещё труднее было всё объяснить жене. Вначале-то она приняла голос в голове за галлюцинацию. Мол, тронулись напару.
Их жизнь осторожно входила в новую колею. Близилась осень, молодое растение нуждалось в хорошем уходе… На самом солнечном, предварительно хорошо утепленном окне, ей соорудили новое место жительства – просторный поддон с лампой дневного света. Первое время Ира просила ставить её на свою старую кровать и показывать вещи, фотографии, но потом нашла затею получше. Она весь день слушала музыку, просила мать принести ноутбук и её руками «посещала» любимые места в сети, «писала» в соцсети. Никто не знал, как она «видела» и «слышала»,