– Придется бить, – сказала Щепкина-Куперник.

      – Да давайте, – развеселился вдохновленный успешным открытием Амер-Нази.

      – Вильям – это Шекспир, естественно, – сказала Арт.

      – Согласна.

      – Фрей – Свободный.

      – Естественно. – Это по-английски?

      – По-американски, – сказал Тр-й.

      – Ты – болван, Штюбинг, – сказала одна, а другая добавила:

      – Совершенно точно, что ты ошибся.

      – И на балу будешь носить за нами зонтик.

      – Нарядишься негром. Не негром, точнее, а этим, как его?

      – Афроамериканцем, в белой чалме с перьями.

      – И опахалом.

      – Простите, – разозлился пришелец из Американских Штатов, но ведь всё просто.

      – Ну, хорошо, говори сначала ты.

      – А именно? – подтолкнула его ЩеКа.

      – Вильям Фрей – значит Вильям Шекспир – Человек Свободный, так как он Потрясает Копьём.

      – Ты хоть сам-то понял, чё сказала? – спросила Артистка.

      – Действительно, – сказала Кали, – если он потрясает копьем, то какой же он свободный? Так только, наоборот, умереть хочет, хотя и в бою. Если Вильям, то Не Фрей, если так только.

      – Но для чего это шифровать – непонятно, – сказала ЩеКа, а она была очен-но сильна в литературе, правда, не только. А во всем остальном – тоже.

      – Думаю, здесь совсем другой смысл, – сказала она, и почесала затылок, но не себе, а подруге, в том смысле, что:

      – Согласна?

      – Да, но, не совсем.

      – Отлично, я сейчас вас просвещу. – Она задумалась и попросила сигару потолще и кофе покрепче. Нази крикнул банщику, но тот ответил, что подчиняться:

      – Американцу не будет. – Бери сам.

      Ну, и значится, она закурила, выпустила дым сначала кольцами, потом, как Лимонадный Джо – Восьмерками, потом дело дошло до Пятиконечных Звезд.

      – Может быть, еще чашечку кофе? – участливо спросила Коллонтай.

      – Да, думаю, надо еще выпить, хотя бы кофе.

      – Это уже будет восьмая чашка.