Альфа Центавра. Второе путешествие на землю. Владимир Буров
Читать онлайн книгу.
секундантом.
Место это занял никому неизвестный парень, и совершенно беспрецедентно представился Главному Судье Соревнований:
– Одиссей.
– Шутка, – подумал Американец синайского производства, и ничего не ответил. Но кто-то щелкнул его по ушам, мол:
– Ты чё, мил человек, не отвечаешь на приветствие третьего судьи соревнований.
И он не понял, что это сделала Учительница Агафья, которая тоже могла бы показать Подхват под не опорную ногу, спровоцировав сначала опорную на отрыв от татами. Ну, если кто не помнит нашу историю, я напомнил.
Далее, кто бьется за ними?
Василий Иванович опять поймал Нику на прием, Боковую Подножку, и лег на нее так плотно, как будто они были только вдвоем в молодом сосновом лесу.
– Чё?
– Тижало.
– Дыши глубже.
– Не могу, ты меня придавил.
– И не просто так.
– А как?
– Это удержание.
– Ты тупой, как крутой берег реки Урал, – сказала, пытаясь пошевелить большими грудями, Ника Ович.
– Почему?
– Не почему, а потому, что это бокс, а не Дзю До.
– Ты уверена?
– Нет. Уже нет.
– Тогда буду держать тебя пока не встанет.
– Что? Что ты сказал?
– Прости, я оговорился. Пока судья не поставит в стойку.
Тут подошел судья – а это уже был Лева Задов – и сказал, что в боксе держать на полу никого не надо. – И, подождав немного, пока Василий Иванович поймет, что от него требуется, рявкнул:
– Вста-а-а-ть-ть-ь-ь!
– Встал, – правду ответил Василий Иванович.
– Встал? – Лева почесал затылок, и добавил: – Не вижу.
И тогда Васька показал. А Лёва не нашелся спросить что-нибудь другое, кроме:
– Сколько?
– Двенадцать и две.
– Ничего уже не понимаю, – сказал Лева, – это в дюймах, или в секундах, которые ты ее держал?
– Если ты так интересуешься цифрами, отвечу точно:
– Двенадцать и две десятых плюс девять в периоде, а также, если уж я кого держу, то не меньше, чем Бальзак, а он, как и ты должен бы знать, держал их от девяти дней или пока они не понимали, что он:
– Муж, и муж на Дэ, что значит: Благородный.
– Судью на мыло! – закричали с галерки, – он ни хрена не понимает в бойбе и боксе.
– Бардак! – крикнула со своего места в первом ряду Кали. Она и так-то была влюблена в Ваську, а теперь поняла: очень.
– Очень?
– Очень, очень.
К ней еще на Югах клеился один матрос под два метра ростом, Дыбенка, теперь поняла:
– Этот лучче. – Хотя и молод.
Она неутерпела и сама полезла на ринг, в падении ударила Задова по пяткам, что он чуть не проломил своей большой волосатой головой пол, потом полезла на Нику Ович, которая уже встала на колени, и поэтому смогла легко поднять Кали, как штангу:
– На вытянутые руки. – И… и бросила ее туда, через канаты в зрительный зал.
– Иди,