Рассвет разбудил ее холодом. Путешественница откинула шерстяное одеяло, огляделась и вздрогнула – из-под капюшона болотного цвета на нее уставился заинтересованный, чуть раскосый глаз.

      – Д-доброе утро, – стуча зубами от холода, сказала она.

      Помня о случившемся, девушка решила, что ее нашли местные туристы.

      Капюшон шевельнулся, из-под него явился второй глаз, а следом и все остальное. Человек отбросил плащ, поднялся и подбросил в практически остывший костер хворосту. Раздул угли. Огонь заплясал, озябшая девушка протянула к нему руки, потерла друг об друга.

      – Бачигоапу! Аясину? – выдал человек. (Доброе утро! Как вы себя чувствуете?)

      Елена удивленно подняла брови:

      – Банихан… эмммм… Ая… эпи аясиамби…(Спасибо… Хорошо…)

      – Суэ гэрбусу уй? – поинтересовался незнакомец. (Как вас зовут?)

      Девушка вспомнила словари и монографии, что лежали на рабочем столе.

      – Елена… – вымолвила она. – Суэ гэрбусу уй?

      – Четим! – бодро объявил незнакомец. – Бамадижид нагамо. (Странствующий музыкант).

      – Четим… – Елена с трудом подбирала слова. – Сумбивэ эчиэ отолиаи…(Я не понимаю).

      – Хаядиади дичису? – не отставал тот.(Откуда вы?)

      Много лет занятий лингвистикой пошли на пользу. Елена солидное количество времени посвящала изучению вымирающих языков. Она знала элементарные фразы на индейских языках, бегло изъяснялась на ульчском и нанайском, особенно глубоко проштудировала объемные труды, посвященные языку народа оджибвеев.

      Теперь она слушала речь, представляющую собой дикую смесь нанайской речи, сдобренной древними оджибвейскими словами. Благо, через слово, но понять хоть что-то, и даже ответить она могла.

      – Вы понимаете по-русски? – сделала девушка попытку. – Суэ русский хэсэвэни отолису?

      – Русский хэсэвэни? – Четим наморщил лоб. – Ми гвиинави о хэсэвэни…(Я не знаю такого языка).

      – Да вы что, издеваетесь?!

      – Эчиэ отолиаи! Гиванадиджи! (Не понимаю! Сумасшедшая!)

      Тут из-за спины послышалось фырканье. Елена оглянулась.

      С десяток птиц, распевавших на дереве утренние песни, с недовольным шумом взлетели, спеша убраться от источника перепуганного визга.

      На Елену оценивающе глядели маленькие черные глазки-бусинки в обрамлении рыжего меха. Вазашек спросонья почесывал когтями мохнатую грудь, зевал, демонстрируя