Если услышит, что я нахожуся живой у данаев!”

      Так говорил – и уже преклонял Менелаево сердце;

      Храбрый уже помышлял поручить одному из клевретов

      Пленника весть к кораблям мореходным, как вдруг Агамемнон,

      В встречу бегущий, предстал и грозно вскричал Менелаю:

      “Слабый душой Менелай, ко троянцам ли ныне ты столько

      Жалостлив? Дело прекрасное сделали эти троянцы

      В доме твоем! Чтоб никто не избег от погибели черной

      И от нашей руки; ни младенец, которого матерь

      Носит в утробе своей, чтоб и он не избег! да погибнут

      В Трое живущие все и лишенные гроба исчезнут!”

      Так говорящий, герой отвратил помышление брата,

      Правду ему говоря; Менелай светлокудрый Адраста

      Молча рукой оттолкнул; и ему Агамемнон в утробу

      Пику вонзил; опрокинулся он, и мужей повелитель,

      Ставши ногою на перси, вонзенную пику исторгнул.

      Нестор меж тем аргивян возбуждал, громогласно вещая:

      “Други, данаи герои, бесстрашные слуги Арея!

      Ныне меж вас да никто, на добычи бросаясь, не медлит

      Сзади рядов, чтобы больше отнесть их в стан корабельный.

      Нет, поразим сопротивников; после и их вы спокойно

      Можете все обнажить на побоище мертвые трупы”.

      Так говоря, возбудил он и душу и мужество в каждом.

      В оное время трояне от дышащих бранью данаев

      Скрылись бы в град, побежденные собственной слабостью духа,

      Если б Энею и Гектору мудрого не дал совета

      Сын Приамов Гелен, знаменитейший птицегадатель:

      “Гектор, Эней! на вас, воеводы, лежит наипаче

      Бремя забот о народе троянском; отличны вы оба

      В каждом намеренье вашем, сражаться ли нужно иль мыслить.

      Станьте же здесь и бегущие рати у врат удержите,

      Сами везде устремляясь, доколе в объятия жен их

      Все беглецы не падут и врагам в посмеянье не будут!

      Но когда вы троянские вкруг ободрите фаланги,

      Мы, оставаяся здесь, с аргивянами будем сражаться,

      Сколько бы ни были ими теснимы: велит неизбежность.

      Гектор, но ты поспеши в Илион и совет мой поведай

      Матери нашей: пускай соберет благородных троянок

      В замок градской[332], перед храм светлоокой Паллады богини.

      Там, заключенные двери отверзя священного дома,

      Пышный покров, величайший, прелестнейший всех из

      хранимых

      В царском дому и который сама наиболее любит,

      Пусть на колена его лепокудрой Афины положит.

      Пусть ей двенадцать крав, однолетних, ярма не познавших,

      В храме заклать обрекается, если, молитвы услыша,

      Град богиня помилует, жен и младенцев